Сицилианская защита

Меня это удивило: я же беспартийный. И никаких у меня поручений... Провиниться тоже ни в чем не провинился.

Партком находился в административном здании завода.

То есть минутах в десяти ходьбы... Сначала я почти бежал.

Потом чуть сдержал себя. Посмотрел на часы. Был конец рабочего дня. Я подумал, что сегодня, пожалуй, придется задержаться. Нельзя же оставить опыт незаконченным.

Вскоре я оказался в длинном полутемном коридоре.

По обе стороны его были только обитые дерматином двери с табличками. Через каждые десять шагов с потолка свисала желтая лампа в железной сетке. В глубине коридора, на стене с видавшими виды орнаментом и резьбой, висел щит.

"Химическая промышленность". Стенгазета.

Но вот и кабинет секретаря парткома. Я вошел.

Комната обставлена скромно. Но почему-то тем не менее внушает человеку почтение. Секретарь поднялся мне навстречу и предложил сесть напротив него.

- Мы пригласили вас в связи с одним делом, - заговорил он.- Вы, правда, не коммунист...

- Коммунист - сказал я.

- Я имел в.виду, что вы не член партии. Не обижайтесь. А почему бы вам не подумать о вступлении в партию?..

Конечно, я мог бы назвать несколько причин. Но в ту минуту мне вспомнился, фильм "Коммунист".

Больше всех других я люблю два фильма: "Коммунист" и "Чайки умирают в гавани"...

- Чтобы вступить в партию, надо обладать качествами, которых, как мне кажется, у меня нет,- неожиданно признался я. И добавил: - По-моему, у нас каждый считает себя коммунистом, даже если не имеет партийного билета. И потому, прежде чем писать заявление о приеме, надо наверняка стать в чем-то лучше, достойнее, то есть иметь какое-то преимущественное право перед теми, другими. А это очень трудно. Честное слово!

- Ив чем вы видите это преимущественное право? - поинтересовался Симонян.

- Знаете,- я наклонился над столом и посмотрел ему в глаза, - идя сюда, я, естественно, шел коридором. Второй раз я в этом здании. Другой бы на моем месте вошел в дверь с табличкой "Директор", схватил бы этого директора за шиворот и сказал бы: "Ты каждый день проходишь по этому коридору и не замечаешь, как он удручающе уныл? Ведь это же не тюрьма, не царская казарма!" Потом бы потребовал, чтобы эти тусклые запыленные лампочки сменили на лампы дневного света, чтобы расстелили ковровые дорожки, поставили в коридоре несколько кресел, журнальных столиков. Чтоб сняли со стены обшарпанный щит со старой стенгазетой. Тот, другой, сказал бы это. А я не скажу.

- Вы уже сказали.

- Это так, по-дружески. Вы заставили. А вообще-то неприятностей я предпочитаю избегать. И тому, что замечаю, обычно удивляюсь молча. Иногда улыбаюсь, как Гяво. Только она не может говорить. Она онемела в девятьсот пятнадцатом году. А я не немой, я просто не хочу говорить.

- Это плохо, - сказал Симонян.

- Возможно. Но я давно пришел к выводу, что от разговоров одни неприятности. Стоит заговорить о каком-нибудь недостатке, и тебя уже готовы четвертовать. И знаете, чем мотивируют?..

- Чем же? - улыбнулся Симонян.

- "Для нас это не характерно",- говорят они. Не характерно,- значит, ты извращаешь истинное положение вещей. А если ты извращаешь истину... Понимаете, куда это может завести? Следовательно, лучше молчать.

- Ну, дорогой мой, песня у вас старовата. Сейчас ведь шестидесятые годы.

Я промолчал.

Симонян тоже. Потом, резко повернувшись ко мне, спросил:

- Вы бы не согласились работать вожатым в одной из наших районных школ?

- Уйти из института?

- Нет, почему же?.. Сейчас многие работают в школах. Сегодня два аппаратчика просились. Я сам в свое время был пионерским вожаком.

- Я не могу...

- Вы будете им хорошим товарищем. Только представьте, что...

- Но у меня нет свободного времени, - сказал я. - Наверняка найдутся подходящие люди. А я не могу. Извините.

- Ну, что делать? - пожал плечами секретарь.- Коли нет времени...

Я опять оказался в полутемном, скучном коридоре. И вдруг подумал, что, может, иногда стоит и отказаться от своей формулы жизни?..

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я обедал не спеша. Асмик то и дело поглядывала на часы.

- Ты куда-нибудь собираешься? - поинтересовался я.

- Нет, Отставив тарелку, поискал в карманах сигареты, - Опять дыму напустишь, - недовольно посетовала Асмик. - Каждый раз выкидываешь что-нибудь новое.

"А ты хочешь, чтобы монополия на это принадлежала одной тебе?" - едва не вырвалось у меня. Но я твердо решил больше не вспоминать старой истории.

Сунув обгоревшую спичку обратно в коробок, я вспомнил, что надо купить пепельницу. Не то опять придется стряхивать пепел в тарелку, и тогда уж недовольство Асмик будет вполне обоснованным.

Но она не стала дожидаться, пока дойдет до этого, быстренько убрала со стола и включила телевизор.

- До кинофильма еще много времени,- отметил я.

Она достала из шкафа школьную тетрадку и кинула на стол. Раздражающе застрекотал телевизор. Асмик уселась за стол и улыбнулась мне.

- Наши девушки хотят с тобой познакомиться, - как бы между прочим проговорил я, поискав глазами, куда бы стряхнуть пепел.

- Какие девушки? - поинтересовалась Лсмик, - Из нашей лаборатории. Даже приглашали на концерт Гоар Гаспарян.