Ситка

Жан тщательно обдумал вопрос. Он поннимал, что иногда ему было страшно, но никогда не в болотах. Он пугался ночью, когда просыпался в тихой хижине и сознавал, что один. Иногда он лежал без сна, напрягая глаза, чтобы разглядеть в темноте ужасных существ, которые, как подсказывало ему воображение, прячутся по углам комнаты или притаились за стенами хижины. Но он знал, что никому не расскажет о своих страхах, потому что жители деревни, желая ему добра, уведут его из хижины и от болот и пристроят в какой-нибудь дом или отошлют в приют, а ему не нужен был никакой дом, кроме того, что он имел.

По крайней мере, пока у него не появится винтовка. Как только он раздобудет винтовку, он уйдет на запад и станет горцем, как отец, а может быть, на каком-нибудь сходе трапперов горах встретит его - большого и сильного человека, который знал Кита Карсона* [* - Кристофер Карсон известный американский первопроходец и разведчик неосвоенных белыми территорий.] и жил среди индейцев. Но боялся ли он болот?

- Не очень, - сказал он.

- Люди говорят, там водятся привидения.

- Я не видел никаких привидений. Хотя края там дикие, и лучше смотреть, куда ступаешь, иначе провалишься прямо с головой.

- Откуда ты знаешь, какие растения надо собирать?

- Меня научила мать. - Он было известно, что в деревне говорили, будто его мать была цыганкой. - Она выросла в доме рядом с полем, где обычно разбивали табор цыгане.

Дин отсчитал несколько монет, глядя на Жана поверх очков.

- Мне нужно побольше сассафрасы, сынок, а когда созреют ягоды, неси мне всю чернику и ежевику, которую сможешь собрать. Не знаю, где ты их находишь. Ты приносишь самые крупные ягоды, которые мне когда-либо приходилось видеть.

Жан вспомнил, что эти ягоды росли в самой непроходимой и опасной части болот. Листья падали там на сырую землю, а на их гниющих останках вырастали кусты с самыми большими и самыми сладкими ягодами. Он часто думал о том месте, оно пугало его и одновременно влекло к себе.

- Да, сэр.

- Что-то давно не видно твоего дядю, - произнес Дин, - того самого, который приехал, когда умерла твоя мама.

- Он ходит в Селинсгроув, - сказал Жан, - или в Санбери.

Вопрос был задан, скорее, чтобы прокомментировать факт или просто поддержать разговор, и Дин тут же повернулся к вошедшему покупателю, добавив:

- Не забудь про сассафрасу.

Жан остался стоять, положив пальцы на край прилавка, впитывая густые запахи старого магазина. Здесь чувствовался аромат табака, лакрицы и сухофруктов, смешивающийся с запахом новой кожи для упряжи, и всеми другими запахами старомодного магазина.

Роб Уокер пождал, пока Жан не направился к двери.

- Это старое болото, - сказал он, когда мальчики вышли на улицу, - Я слыхал, это сильно мрачное место.

- Мне оно нравится.

- Мне казалось, тебе там страшно одному.

- Ничего страшного... если знаешь, где идти. Жан засунул руку в карман и вытащил погремушку, отрезанную от убитой им гремучей змеи. - Хотя надо остерегаться гремучек. Они там огромные.

- Говорят, что змея меняет погремушку каждый год.

- Не-а, - сказал Жан. - Новая погремушка появляется каждый раз, как змея меняет кожу, а случается это два-три раза в год.

- Ты возьмешь меня туда как-нибудь?

- Тебе будет страшно.

- Не страшно. Я почти зашел туда один раз... много раз.

- Ладно, если хочешь, можем пойти сейчас.

Вот так все началось, почти за три года до того, как они договорились встретиться в тот день у Медового дерева. Объединенные одиночеством, мальчики обнаружили, что у них одна мечта - уйти на запад, далеко на запад, через равнины, где паслись бизоны, к землям индейцев сиу и блэкфут, и там стать горцами и трапперами.

В деревне где бы ни собирались мужчины - в конюшне, на мельнице, в таверне или кузнице - разговор всегда заходил о горах, люди вслух высказывали свои мечты, это были люди, которые много мечтают и ничего не делают, люди, которые, будучи связаны по рукам и ногам своим делом, работой или семьей, мечтают о далеких землях и чудесных приключениях, которые им когда-либо предстоят. А другие мужчины и юноши, не связанные ничем, никогда не выйдут на одинокую тропу, потому что они хотят этого, но у них недостает духу. Вероятно потому, что подсознательно они понимают, что каждая мечта имеет свою цену, а цена бродяги и искателя приключений - это голод, одиночество и опасность, оглушающая жажда пустынь и удары ледяных волн, пронзительный ветер и дождь со снегом вдали от камина и теплых рук любящих тебя людей.

Однако для Жана одной мечты было недостаточно. Болота стали для него тренировочной площадкой в ожидании того великого дня, когда он станет "большим" и сможет уйти. Тем не менее, Жан знал, хотя и не признавался себе в этом, что не сможет ждать того неблизкого времени, когда он повзрослеет. Он будет здесь жить, пока не накопит денег на хорошую винтовку, а не то нескладное ружье, которое хранилось в хижине... и денег осталось скопить чуть больше половины.