Сити, деньги и перо

— Ну папа… — девочка сползла с моих колен, упёрла руки в бока и смотрела теперь на меня с жалостью. Не уверен, конечно, но, по-моему, так смотрят на неизлечимо больных, которым официальная медицина уже никогда не поможет.

— Я же тебе объясняю! Мама разговаривала с тётей Леной. Тётя Лена хочет выйти замуж. Она сказала, что не любит своего Толика, но выйти замуж надо. Потому что так правильно. А мама сказала, что так неправильно. И надо обязательно ждать своё счастье. Потому что, оно обязательно есть! А тётя Лена сказала, что если ждать такого как ты, то можно ждать до старости. А мама сказала….

— Всё-всё-всё! — я обнял и прижал к себе девочку. — Я понял, что дальше будет долго и не очень интересно. Главное, что мама нас любит! Поехали лучше в дельфинарий. Я согласен!

Параллельно я поставил на подкорке заметку, что надо обязательно поговорить со Светкой и убедить её перенести обсуждения личной жизни подруг куда-нибудь подальше от нашей квартиры. Так и заикой остаться недолго.

От подобных тем даже мой мозг греется и грозит взорваться на маленькие кусочки, а что уж тогда говорить о десятилетней девочке. В конце концов, может я, конечно, не педагог, но некоторые темы обсуждать в её присутствии попросту рановато.

Так что, вперёд в дельфинарий, забыть о женских разговорах и получить заряд позитивного настроения. Судя по всему, именно его мне и не хватает в последнее время. Именно сейчас я понял это особенно остро. Взрыв в аэропорту, перестрелка на дороге, раненые Саня, Максим, убитый сын Тагира… Последние дни слились в непрерывный калейдоскоп проблем, щедро приправленный кровью.

Пускай чужой кровью, но лично мне от этого легче не становилось. В памяти всплыла истерика Наташки и мысль о том, что уж перед ней мне действительно не мешало бы извиниться. Конечно, нам с Мироном прилетает одинаково, и я не могу сказать, что когда-то прятался за спиной друга, но в чем-то девушка была права.

Мои синяки исчезают, не успев зацвести, а напарнику приходится неделями лечиться. То, что меня не убьёт, его когда-нибудь доконает.

— Папа, что-то случилось? — дёрнула меня за руку Алиска, возвращая к реальности. — Ты обещал веселиться!

Обещал? Ну, значит будем веселиться!

Не знаю почему, но в дельфинарии мне понравилось. Никогда раньше не посещал подобных заведений, но сейчас понял, что в них действительно царит какая-то особенная, ничем не объяснимая атмосфера.

Глядя на дрессированных обитателей этого места, я в какой-то момент заподозрил в них собратьев-оборотней. Мой мозг отчаянно отказывался смириться с мыслью, что млекопитающие могут быть настолько умными. В любом случае, я увлёкся, наблюдая за их кульбитами и неосознанно сумел забыть хоть на короткое время о бардаке, творящемся вокруг меня.

Хотя, может быть, я слишком хорошо думаю об этом месте, а дело не в дельфинарии, а в том, что позитивное настроение Алиски и её детская непосредственность сумели как-то отвлечь мой мозг от повседневных забот.

Мы хохотали над проделками дельфинов, наперегонки ели мороженое и соревновались, кто сделает для мамы более смешную фотографию. Светка присылала в ответ весёлые смайлики и угрожала побегом с работы, чтобы присоединиться к нашим развлечениям.

— Какие люди! — всё моё хорошее настроение испарилось за секунду, стоило мне только осознать, кто именно оказался перед нами.

Со стороны, типичное интеллигентное семейство. Отец и муж, высокий худой мужчина с вытянутым лицом и абсолютно гладким черепом. Смуглый цвет кожи мог бы навести на мысль о недавнем заграничном вояже в жаркие страны, но я-то знал точно, что это не загар.

Семён Игнатьевич с простой фамилией Борзов, прекрасно знакомой множеству сотрудников спецслужб с соответствующим уровнем допуска.

А как не знать, если этот импозантный мужчина, всего-навсего колдун, начинал своё сотрудничество с органами ещё консультантом в царской охранке и получил вторую жизнь уже советником НКВД.

Причём вторая жизнь это отнюдь не образное выражение. После экспедиции куда-то в окрестности Байкала Семён Игнатьевич вернулся в Москву изрядно помолодевшим. Ходят слухи, что тело сбросило в тайге лет сорок, поэтому поначалу никто из старых знакомых не мог узнать в тридцатилетнем юноше глухого сгорбленного старика.

Как по мне, поступок немного глупый. Ему бы соскочить с крючка, осесть в глуши и выправить новые документы, а потом уже и в столицу вернуться можно было, но Семён Игнатьевич не стал тягаться с могущественной конторой.

Стоявшая рядом с Борзовым ведьма приходилась ему законной супругой. Не могу сказать точно, какой именно по счету, четвертой или пятой. В детали личной жизни колдуна я особо не погружался, однако, со слов Моси, или четвертая или пятая. Единственное, известно точно, пока ещё не шестая.

Кем уродились две милые девочки, синхронно грызущие леденцы на палочке, я понятия не имел, но абсолютно инстинктивным движением спрятал Алиску за спину.

— Мы здесь на отдыхе, — увидев моё движение, инстинктивно выставила перед собой руки ведьма. — Просто обещали сегодня детям много воды и мороженого.