Системный властелин

– Я-то выйду. И коза уйдет. А вот вам, дама, лучше молчать, как сурдокамера! И стаканчик ваш я заберу. – Люкк сгреб в карман уже остывшее стекло. – А то как бы чего не того, – и скрылся, увлекая козу, в темный коридор.

* * *

Вечером в нашем подземелье царил разброд – первые успехи не только не вскружили голову, но настроили нас на грустный лад. Ну, самое простое мы сделали. Тетку глупую напугали до гормонального спазма, казино разнесли. А вот собрать несметные тысячи подписей за то, что граждане согласны меня выдвигать... Конечно, в принципе – ничего сложного, если за тебя несколько тысяч отбегают по домам и квартирам.

Сказано – сделано! В течение недели дворничихи получили и рассовали по почтовым ящикам бланки с одним вопросом: поддерживаете ли вы инициативу такого-то? И письмо, разъясняющее, что предлагается включить в пакет кабельного ТВ популярные российские каналы. Каналы, кстати, были включены заранее – энтрудеры постарались. Дворники не возражали, особенно поддержанные письменным указанием Комитета по отдыху и досужему благорастворению. Ох и пришлось нам поработать, тягая тюки с подписанными бланками с почтамта. Ладно – за мелкий обман нас простят...

Глава девятнадцатая

Приближающаяся осень для Михаила Андросовича Шамрясло не предвещала никаких неожиданностей. Действительно, что может быть спокойнее для председателя районной избирательной комиссии, чем период выдвижения кандидатов в президенты? Правила выдвижения давно определены, кандидаты намечены, все под контролем госбезопасности. Сегодня Шамрясло с утра восседал на своем рабочем месте в кабинете на втором этаже бывшего райкома партии. После часа напряженной работы – изучения газеты «АВИЗО» в поисках запчастей для своего «мерседеса», он решил проверить, насколько напряженно трудится личный состав.

Девицы из оперативной части, предупрежденные сочувствующей секретаршей, успели попрятать косметику и запретные сайты на мониторах и даже разложить оперативные сводки о ходе сбора подписей под выдвиженческими листами нынешнего президента. В ожидании шефа они тихо обсуждали вчерашний концерт заезжей московской звезды во дворце «Украина», билеты на который достали только благодаря своему месту работы.

– А чому не спылкуемся ридной мовой? – входя, уличил начальник. – Як спивробитныки госустановы вы маетэ розмовлять тикы ридной мовой! Як шо хто с инозэмцив прыйдэ?

– Так то ж мы москалив дражнылы. На концерти булы, – нашлась яркая красавица Яна Шульман, ловко пряча под стол номер «Московских новостей». – А миж собою та про працю – тильки ридной!

– Цэ добрэ-добрэ! Я, як лановым робыв у радгоспи, так у мэне усе було завжды горазд! Дысциплына – цэ головнэ!

Дальше шел уже хорошо всем знакомый рассказ про деда Шамрясло, который строил советскую власть на селе и держал в железных руках всю деревню. О том, как дед, хлопнув с утра кружку самогона, шел в поля и наводил порядок. Потом Шамрясло вспоминал своего отца, при этом самозабвенно врал, что тот был унсовец и воевал в дивизии СС «Галичина». И тоже держал всех в железных руках. На самом деле отец Шамрясло, устроенный кумом в интенданты, просидел всю войну в тылу в Сибири и здорово продвинулся на ворованной американской тушенке. Именно тогда были заложены основы классической карьеры сына – мелкого партийца. Не рвущегося наверх, занимающего малозначительные места, но всегда защищенного от всяких невзгод. Все – от спецномера на его «мерседесе» до развязно-покровитель–ственного тона при разговоре с любым, не входящим в негласный круг владельцев Украины, выдавало в нем хозяина жизни.

Возвращаясь в свой кабинет, Шамрясло неожиданно почувствовал, что его охватывает липкий страх. Своим подсознательным звериным нюхом он учуял ловушку, которая на самом деле была обычным внутренним телефоном, но разрывающимся от звона.

– Тут посетитель к вам, Михаил Андросович. – Охранник райкома был отставником и принципиально говорил по-русски.

– По якому пытанню?

– Говорит – хочет в президенты зарегистрироваться.

– Кажить йому, що я зайнятый! Пойихав на район.

Тут внезапно зазвонил другой телефон, и у Шамрясло оборвалось сердце – спецсвязь!

– Голова выборчой комиссии Подольского району Шамрясло слухае! – отрапортовал он красной трубке.

До боли знакомый голос, который Шамрясло слышал ежедневно – или из телевизора, или, по случаю торжеств, с трибун, – тихо проговорил:

– Не надо врать, пан Шамрясло! Вам что, должность потерять захотелось?

– Но ведь, господин президент, – от страха Михаил Андросович перешел на русский, – я ж как лучше хотел! Я же инструкции помню и помню номенклатуру, долженствующую иметь место, дабы не превысить лимиты по выдвигаемым кандидатурам и не сделать выборы безальтернативными.

Председатель комиссии так вспотел, что его белая рубашка пошла темными пятнами.

– Так вот, Шамрясло, запомни и сделай все так, как будто от этого зависит твоя жизнь. – Голос президента был неумолим. – Прими посетителя и проследи, чтобы он был зарегистрирован по закону.

– Слухаю, ваше превосходительство. – Шамрясло уже не понимал, что говорит.