Системный Геймер #2

Совсем охренел? Я тебе не личный секретарь!

Меня потащили в арендованный Голицыной зал. По пути я шепотом поинтересовался у почему-то вцепившийся в меня, словно в спасательный круг, Голицыной, кто такой Распутин.

— Да чем-то на тебя похож, в смысле по положению в обществе, — сообщила мне она, быстро поправившись в конце фразы, — Он наследник рода, который не входит в «Золотую сотню». Да их там вообще всего трое. Заядлый гонщик, выигрывает редко. Про него мало известно, на вечеринках редко появляется, обаятельный. Кажется, крутил шуры-муры с Разумовской, но что-то последнее время между ними словно черная кошка пробежала. Собирается поступать в МДАМ. А чего спрашиваешь?

— Он мне жизнь вообще то спас, — признался, — вот хочу больше узнать, кому теперь обязан.

— Он особо ни с кем не дружит. Здесь только потому, что постоянный участник гонок. Не знаю, честно говоря, чем он занимается. Вроде что-то с биржей связанное. В отличие от тебя, у него деньги есть. Ой, извини, это ведь уже не актуально! — виновато поправилась она.

— Он, значит, здесь как постоянный участник, я потому что выиграл две гонки подряд и орков отметелил, а так бы на нас и внимания не обратили? — нахмурился, но моего раздражения девушка явно не поняла.

— Ну да, — с искренним удивлением подтвердила она. — Вы же в «Золотую сотню» не входите!

Понятно… если ты не входишь в пресловутую сотню, ты никто. А мы с Распутиным, получается, единственные выскочки на празднике жизни. Ну блин, ничего. Зажравшиеся «золотые» мальчики и девочки еще пожалеют о том, что меня в свой круг пригласили. Спорить с ними все равно бесполезно, тут в подкорке сидит превосходство над остальными не причастными к узкому «сотенному» кругу. Неужели все аристократы такие? Скорей всего, да. Батова с Голицыной, конечно, отличались, хотя из Виктории «великосветскую дурь» пришлось выбивать. Возможно, из Голицыной тоже придется, хотя она куда демократичнее своей подруги. Посмотрим позже.

Тем временем мы добрались до зала, в котором начался наш сегодняшний вечер в клубе. Едва мы расселись, меня сразу забросали вопросами. Пришлось рассказать про нападение японки-кицунэ Оболенского. И, думаю, если бы не свидетели, мне точно не поверили! А так завязался спор.

— Роберт уже конкретно достал! — недовольно фыркнул Потемкин, — устроим ему в Академии веселую жизнь!

— Да ну? — поднял брови Ломоносов. Насколько я помнил, он тоже перешел на второй курс, — И как ты это провернешь? У Оболенских подпевал и прихлебателей в его группе хватает. Будь реалистом, Сергей. Этому козлу ты ничего не сделаешь. Ну если только на дуэль вызовешь!

— Хм, — Потемкин всерьез задумался, — между прочим, идея.

— Хочешь вызвать? — заинтересованно посмотрела на него Дашкова.

— Подумаю. На самом деле он не такой уж и сильный. Вон Кирилл его щит пробил на раз.

— А… слышала, — повернулась ко мне Катя, — то есть он испугался апм?

— Отмазался, — пожал я плечами, — типа не по чину ему меня на дуэль вызывать. Правда, сейчас больше не подходит, вон своих шавок только натравливает!

— Кстати, насчет кицунэ, — заметила Вяземская, — я и не знала, что она у него сражаться умеет. Вроде штурманом всегда была.

— Они хорошие бойцы, — авторитетно заявила Дашкова, — и подарок Оболенскому достался знатный. Три хвоста, говоришь?

Я только молча кивнул.

— У него сильная кицунэ, но молодая. У самых сильных девять хвостов. Встреча с такой смертельно опасна, но они из Японии-то не выезжают, — уверенно продолжила она, — мне папа рассказывал. Он несколько лет работал торговым посланником Российской империи в Токио!

— И самое обидное, что этот гад все на нее свалит, а сам останется не при делах! — громко возмутился я, и меня все точно услышали, но предпочли промолчать. Лишь Дашкова как-то странно кивнула, видимо, подтверждая что-то самой себе.

Тут Воронцова вспомнила неприметную девушку, чем-то похожую на гоблинку, которая вывела их из зала.

— А, да, она мне служит. Что-то от нее хотела? — спросил у нее.

— Поблагодарить ее хотела, — честно призналась та.

— Да все хотели, — сказала Вяземская, и остальные присутствующие дружно закивали. Даже Разумовская с Булатовой, что до этого морщили носики только от перспективы сидеть рядом с эльфийкой. В этот момент рядом со мной внезапно возникла Торви собственной персоной.

— Я и есть та гоблинка, — ехидно заявила она, — Можете благодарить! Только не все сразу!

Наступила пауза, первым к моему удивлению сориентировался Ломоносов.

— Уважаемая… не знаю вашего имени… — Он даже встал из-за стола. Ого! Я-то думал, что сейчас пару слов благодарности через зубы процедит, а тут вон оно как!

— О-Торви, — помогла ему гоблинка, судя по всему, тоже слегка удивленная поведением аристократа.