Системная ошибка

– Как сильно она изменилась. Такая же изящная притягивающая фигурка. Такая же, как всегда – но другая… Любопытно, Диана из кафе не меняется никогда. Она также как и люди старится, изнашивается, но ее суть остается неизменной, такой же, как при рождении, то есть создании. А человека никогда не угадаешь, каким он будет через двадцать, тридцать лет. Казалось бы, внешнее событие не должно затрагивать базовое Я. Но вот же… Лилит стала вдруг ненавидеть меня. Никогда раньше ничего подобного не было. Она стала совсем другой. Может я тоже другой? Только не замечаю этого.… Вот Ники… был одним, и вдруг, стал совсем другим, даже противоположным.… Неужели всё не то, чем кажется? Также и няня наша не та, за которую себя выдает сознательно, или бессознательно. И фембот Диана не то.… А вдруг математика также, как все остальное, обманывает? Это было бы ужасно! Это стало бы настоящей катастрофой. В биологии и даже в физике все обманчиво. Но математика… Должно хоть что-то, хоть самое простое в нашем бытие быть неизменным, постоянным. Хотя ничего сложнее математики нет. А есть еще фундаментальные постоянные физического мира. Всего двадцать пять безразмерных констант, из которых состоит каркас всей Вселенной. И если только вдруг изменится хотя бы один параметр на самое минимальное из всех минимальных значений, то не то что жизни, … молекул не будет. Нет, математика точно никогда не изменится. Иначе наступил бы конец мира. … Или я что-то не понимаю?

– Хорошо! – внезапно Грэм перебил Лилит. Сказал громко и с нажимом. – Я пойду на дебаты, раз ты хочешь.

Слова сами вырвались из него. Он даже удивился. Никогда еще он так грубо с Лилит не разговаривал.

– Я пойду. Только ты не ругайся. Давай будем оставаться спокойными. Удовольствия мне это мероприятие не доставит. Ты знаешь, я не люблю эти научно-популярные, якобы просветительские шоу. Все это клоунада. Это многим нравится, но … я не звезда научного мира, как бы тебе этого не хотелось. Никогда им не стану. Ты всю жизнь, как маркетолог, пытаешься меня рекламировать, продвигать. Как будто я товар из маркетплейса. То я должен, по-твоему, вести подкасты, то на ютубе фокусы математические показывать. Я должен быть артистичным, ярким, нетривиальным. Преувеличивать, упрощать, искать слова понятные всем, смешить, спасибо хоть танцевать и ходить на голове не заставляешь! Да. У меня это все получается, наверное. Бывало, я загорался, виноват. Начинал играть в эту игру. Но мне это не нужно! Я совсем не против популяризаторства науки. Но я не готов все упрощать и самому опускаться до уровня обывателя. К тому же, говорить "красивости" о науке не только бессмысленно, вульгарно, но и совершенно дико. Самой науке это не поможет. Привлечь в науку новые молодые умы? Так если им надо, они сами придут. Никого не надо зазывать, как в магазин на распродажу. Все должно быть естественно. Если нет природного, внутреннего побуждения, то и нечего искусственно его создавать. В науке и так слишком тесно. Со многими задачами легко справляются Интеллекты. Наука давно превратилась в социальную страту жаждущих славы людей. Общество, в котором – парадокс – потерялось понятие ученый. как единица. Говорят, только во множественном числе – ученые. А уж если про Интеллект, то обязательно в единственном числе и по имени. А всякой яркой личностью считается, прежде всего, интеллектуальный клоун на арене. Надо уметь красиво говорить, держать внимание публики. Одно дело – перед своими в Академгородке, где все знакомы, и многие твоего уровня, и совсем другое – перед камерами, на чужую публику. Одним словом надо быть шоуменом, а не ученым. Хорошая профессия, но другая. А я не могу владеть двумя профессиями сразу.

Он выпалил это словесным взрывом и сразу стих. Зачем он сказал это сейчас? Само выскочило наружу, как выплюнул нечто болезненное из себя. Сразу почувствовал сонливость и безразличие. На самом деле он готов был подчиняться Лилит ради спокойствия. Лишь бы она не ругалась. Единственное, против чего он бы серьезно возражал и против чего боролся бы – если бы Лилит, или даже любой другой человек захотел нарушить его священный ритуал уединяться у себя в кабинете и работать в одиночестве, в своем мире, в своем убежище.

Он встал, направился к себе. Лилит молчала, только смотрела на него своими красивыми глазами, не мигая. Этот жесткий взгляд забирал у него последние силы. Он хотел еще что-то добавить, но внезапно пропал голос, к тому же слабость появилась такая, что мелко задрожали колени. Это было невыносимо! Он схватил со стола письмо с приглашением на Большие Дебаты и быстро скрылся у себя в кабинете. Бросился опять на диван. Не хотелось думать о Лилит и в общем, о проблемах. Но письмо прочитал.