Система (сборник)

Так вот, одна из этих чаровниц спросила его сможет ли он, перекрутившись, достать носом до своих гениталий, на что он ответил, что он это делает запросто, с закрытыми глазами, и сделал, после чего его заклинило так, что он попал в госпиталь с аппендицитом, а ее потом доктора разгибали, потому что она от смеха заработала межреберную невралгию, после чего уже Андрей Антоныч все-таки позвонил своему дорогому начальству и потребовал, чтоб от нас убрали психа.

И действительно, «Собачье сердце» еще куда ни шло, но до носа гениталиями, и чтоб бабу потом в госпитале разгибали – это уж слишком.

Убрали.

А я вздохнул с облегчением.

ТАМ ЖЕ

Корабль уже в доке.

Подводная лодка в этом месте похожа на обсыхающего кита.

На него уже набросились лилипуты-рабочие, ставят леса.

Мы сюда максимум на неделю, доковый осмотр.

Вываливаем на стапель палубу. Влажно, лужи.

У нас построение, на котором старпом говорит, говорит.

Все, что он говорит – чушь собачья, все мимо ушей. Весна. Дышится. В воздухе запахи, звуки. Хорошо. Хочется добавить слово «блядь», но не будем, и так хорошо.

Рядом боцман. Строй распустили, и боцман теперь стоит, задрав голову, и смотрит на нос лодки. Смотрит он с удовольствием, как если б это был его личный, невиданный урожай, то есть его плоды.

– Да! – говорит боцман. – И суриком, да.

Вот так. Человек только что сам себе поставил задачу, испытал от этого немыслимое удовольствие, и теперь пойдет эту задачу исполнять.

И я пойду.

Мы сюда максимум на неделю.

ДЯДЯ ХАБИБУЛИНА

– У Хабибулина дядя умер.

– Так все ж умрем.

– Андрей Антоныч.

– Саня, никак не пойму, и что ты мне предлагаешь? Зарыдать?

– Отпускать его надо на похороны.

– С какой это радости?!!

– Он у него единственный родственник и воспитывал его с детства.

– А меня с детства воспитывал лес мещерский и когда его вырубали, я плакал. Ну?!! И что теперь?

– Андрей Антоныч.

– А на верхушке кто две недели стоять будет?!! Я?!! (Головка от хуя.)

– Нет.

– А кто?!! КТО, Я ТЕБЯ СПРАЩИВАЮ?!! Развели тут крематорий. Похоронное бюро, а не корабль. Дяди мрут как мухи. Застынем сейчас все под музыку странную. Повязками черными только подмышку обвяжем. Сделаем только себе лица до земли. Что ты на меня уставился? Старпом – изверг, не дает закопать дядю? Блядь, это не страна, это кладбище какое-то! Все хоронят всех! Плачут все! Хоть бы кто работал! Хоть бы кто один раз какой-нибудь гвоздь поганый куда-нибудь вбил! Они хоронят, а я их должен охранять! Это немыслимо! Я – на верхушке с автоматом! Вы меня уморить хотите! Точно! Я вам официально заявляю, что мне чихать на всех умерших и живущих! На всех сосущих грудь и какающих в горшок! На всех плодящихся и разбирающих слова по буквам! На всех изучающих приставки и суффиксы! На всех сдающих анализы на желтуху и сифилис! На всех бодрствующих и страждущих! На всех нищих духом и больных глаукомой! А?!! Что?!! А?!!..

В общем, отпустили мы Хабибулина.

А на верхушке все по очереди стояли.

ЛЕХА

Мы угодили в завод. Сейчас нам кингстоны поменяют, а то не держат ни хрена. Шляемся по территории. Ходим, ходим. Тут вроде теплее, чем в наших местах, что ли. Вроде да, теплее.

Есть буфет, можно пирожок съесть.

Пирожок хороший, с повидлом. Я уже съел. Вкусно.

Леша Дорохов на пирсе сидит, греется и мечтает.

– Я после дембеля лук буду сажать.

– Какой лук?

– Репчатый. Знаешь сколько денег?

Леха у нас командир турбинной группы. Переведен он к нам с какими-то повреждениями в психике. Схлестнулся с начальством и вот.

– Корейцы меня научат. У меня на родине корейцы живут. По луку большие специалисты. Хорошо! Правда, Семеныч?

Он хватает стоящего рядом морячка из своих турбинистов за шею и зажимает его под мышкой. Леха парень очень сильный, и моряку приходится плохо, но тут Леха его отпускает – это он в шутку.

– Лук хочу выращивать! – орет он на всю округу. – Лук!

– Леш, ты чего орешь?

– Так ведь хорошо!

Хорошо, действительно.

Больше я Леху не видел. Перевелся он от нас.

НАЛЕТУ

Есть у соседей два дурака.

Лейтенанты Толя и Ваня.

Их иногда к нам прикомандировывают, и они у нас наряды тащат.

Вот оказались они опять с понедельника в нашей части, и я немедленно Толю в патруль снарядил.

А Ваня здорово из пистолета стреляет, за что имеет к себе любовь нашего старпома.

Андрей Антоныч не очень ровно дышит, когда кто-то хоть что-нибудь хорошо делает, а этот тип, действительно, даже из дебильного пистолета имени Макарова пуля в пулю кладет.

Налету. Брось ему пистолет, он его – хвать! – и в десятке дыра.

Через два часа после заступления Толи в патруль мне позвонил из комендатуры Витька-штурман.

– Старпом на борту?

– А где ж еще?

Что-то мне не понравился Витькин голос – до колена авария.

– Что стряслось в стране Купоросии?

– Тут у нас вот что.

Рассказ Витьки: Толя заступил в патруль и примерно через часик после заступления отправил своих патрульных на камбуз ужинать, а сам домой жрать намылился. Идет и видит: вперед лицом к нему друг Ваня мелко чапает. Встретились они и тут же зарешили пожевать чего-нибудь в одном укромном месте, для чего свернули в сторону и пошли между домами.