Система мира

На золотой пробной пластине выгравировано: «Этот образец, состоящий из 22 каратов чистого золота и 2 каратов лигатуры в тройском фунте Великобритании, изготовлен апреля 13-го дня 1709». Покойный сэр Исаак Ньютон позволил себе выразить несогласие: он подозревал, что истинная пропорция скорее двадцать три к одному, и златокузнецы нарочно сделали пластину такой, чтобы он с большей вероятностью не прошёл испытание. Так или иначе, суть в том, что гинеи сэра Исаака должны быть почти целиком из золота, с небольшой допустимой примесью низких металлов. Другими словами, из двенадцати гран образца одиннадцать (если верить надписи на пластине) или даже больше (если златокузнецы смухлевали) должны быть чистым золотом. Чтобы проверить это химически, надо отделить золото от не-золота и взвесить. Гильдия златокузнецов давным-давно установила, что когда анализ проводится по этому методу, низкие металлы растворяются в свинце и вместе с ним впитываются в костяную золу, как в губку. Чистое золото остаётся, образуя в выемке купели так называемый королёк, что и происходит сейчас на глазах у Даниеля и присяжных. Хотя процедура вполне обыденная, Даниелю она кажется почти такой же волшебной, как то, что произошло недавно в портшезе. Высвобождение чистого лучезарного золота из тающего свинцового шара напоминает видение, о котором говорила принцесса Каролина.

Если передержать образец в печи, золото начнёт испаряться и потеряет в весе, что нечестно по отношению к директору Монетного двора. Если недодержать, в золоте останется примесь низких металлов, что нечестно по отношению к королю. Сколько продержать купель в печи — тайное знание златокузнецов. Даниель чувствует, что Уильям безмолвно просит совета у остальных одиннадцати присяжных. Когда общее согласие достигнуто, он снова берёт клещи, вынимает купель и ставит на кирпич студиться. Свинцовая обёртка исчезла, купель стала угольно-серой. В выемке королёк — круглое озерцо золота. Звёзды и полумесяцы, украшавшие чёрный небосвод мистера Тредера, алхимически преобразились в солнце. Для взвешивания надо лишь дождаться, когда оно остынет.

Холборн

Холборн должен быть для Джека долиною сени смертной. Возможно, и был бы, сиди Джек лицом к надвигающемуся Тайберну. Однако его везут спиной вперёд, так что смотрит он на оставляемый Лондон. Здесь предполагается символизм: он горестно созерцает свои прошлые дурные дела. Но в данном случае замысел не сработал. Джек — искра, которую тащат через наполненную порохом траншею. Холборн — не долина сени смертной, а бурление неистребимой жизни, выставленное Джеку напоказ, явная помеха в том, чтобы оплакивать былые грехи.

Джек не узнает никого в отдельности, но Лондон как целое знаком ему не хуже, чем престарелому викарию — лица прихожан на воскресной службе. Узнаваемы и группы. Вот полк рыботорговок, обошедший с фланга батареи на мосту и пробившийся по Чик-лейн на западный берег Флит. Здесь полк разделился на роты и взводы и занял огневые позиции на Саффрон-хилл, Дайерс-корт, Плоу-ярд и Блидинг-Харт-корт — притоках, впадающих в Холборн на подъёме от моста, где процессия вынужденно замедляется. Привлечённые рёвом толпы, рыботорговки совершают вылазку на Холборн, расталкивают алебардщиков и драгун и, зачерпывая из фартуков пригоршни чёрных монет, швыряют их Джеку в лицо. Монеты бьют по волокуше, как картечь, рикошетят и звенят в воздухе, словно колокольчики фей. Джек отрывает от камзола пуговицу и бросает рыботорговке, пробившейся к самому каравану. Женщина от неожиданности ловит летящий в неё золотой снаряд. Ком рыбьих кишок ударяет Джека в переносицу. Тот отвечает на обстрел второй золотой пуговицей.

Почти без потерь отбив атаку рыботорговок, они въезжают на холм и оказываются в самой широкой части Холборна. Она тянется на милю до Сент-Джайлс, мимо роскошных площадей, на Джековой памяти сменивших коровьи пастбища. На Холборн-бар пуританин в чёрном держит над головой Библию, открытую на отрывке, с которым, по его мнению, Джеку следует ознакомиться. Другой пробивается через кордон и запрыгивает на волокушу с ведром воды, чтобы окрестить Джека. Однако не на таковских напал: ординарий Ньюгейтской тюрьмы мигом спрыгивает с подводы, подбегает к волокуше и хватает крещальное ведро за ручку. Перетягивание ведра настолько отвлекает внимание, что небольшая процессия католиков — по крайней мере Джек думает, что они католики, потому что на всех чёрные рясы — ухитряется проскользнуть через ряды солдат и присоединиться к шествию. Один из католиков — священник, остальные — плечистые монахи, что вполне разумно: одинокому паписту не прожить в этой толпе и десяти секунд. Священник догоняет волокушу, заглядывает Джеку в глаза и начинает что-то быстро декламировать, видимо, на латыни. Джека соборуют! Надо же, как кто-то о нём позаботился. Не иначе Людовик XIV выслал ударный отряд бестрепетных папистов из тайной штаб-часовни под Версалем.