Система Доставки

— Умрун, нав, упырь и прочая. Суть одна и ты с ней встречался. Что, до сих пор не веришь?

Пришлось изящно уйти от ответа, повторив его маневр со сворачиванием чебурека в рулон. Пожалуй, в этом что-то есть. Теперь третий вопрос:

— Есть хоть какие-то общие рекомендации по работе с нереалом?

— Даже песня такая придумана. «Не думай ни о чем, что может кончиться плохо». — Он посмотрел на меня так, словно это должно что-то сразу объяснить, потом поморщился: — Вот и выросло поколение… Короче, читай книги по своему сеттингу. У тебя какой — игры, аниме?

— Я же не дурак, чтобы в аниме лезть!

— Значит игры. Молодец, в них всегда можно победить, Система это учитывает. Главное, с тропы не сходи. Во всех отношениях.

Так-то оно верно, только на тропе лежит то, что другие поленились подобрать, а то и вовсе выброшенное за ненадобностью. Все вкусное достается тем, кто тропу проложил.

— Скажите, а вот обычные люди, — я кивнул на сидящих через столик посетителей. — Они что, совсем не замечают всего этого?

Дождин ухмыльнулся:

— Почему, замечают. У нас по-умолчанию есть механизм в голове. Он предохраняет от пристального внимания к чудесам. Основная способность человека — воплощать нереал в различных концепциях. Мы, как бы, для того и созданы. Но те, кто слишком хорошо воплощают…

Он выжидательно уставился на меня и я продолжил:

— Рано или поздно их съедает придуманный демон?

— Или что похуже. В результате осознать странность это как в штаны по-большому сходить, теоретически ничто не мешает, но попробуй сделай. Понимание истинной картины мира — опасно и может кончиться плохо, поэтому люди запрещают себе видеть реальность. У тебя гарантия есть?

— Есть.

— А что это такое ты уже понял?

Я задумался. Что я вообще узнал о мире за эту неделю? Нет, стоп, у меня время ограничено его обедом, надо списка придерживаться:

— Что такое этот нереал? Как его опознать, от чего подальше держаться?

— Хочешь конкретное указание типа «светится — обходи стороной»?

— Ну хотя бы так!

Дождин ответил вопросом:

— Как можно описать то, что может быть вещью, явлением, причинно-следственной связью, песенкой? Причем одновременно?

Я подумал и предположил:

— Через воздействие на нас? — И еще вспомнив, добавил: — У предметов на аукционе есть параметр «насыщение», это оно?

— Близко, но нет. Насыщение это реальный термин, скорее передающий количество воплощенного в предмете. Но даже крошка нереала может родить вселенную. И наоборот.

— Но мы все-таки влияем на него, так?

— Вода принимает форму сосуда, в который ее залили. А нереал принимает форму мыслей того человека, который его цепанул.

Я уточнил:

— Конкретного человека или всех людей?

Он кивнул:

— Или всех людей. Были верующие — был нереал адом и раем, всеми их вариантами, причем входы в них были известны. В страну Кокейн и на остров Авалон вполне можно было добраться, даже карты остались. Кстати, может и сейчас удастся пройти, старый нереал он как бы никуда не делся, если ему апокалипсис не придумали. — Он помолчал, доедая уже не с таким аппетитом, но тщательно, не пропуская ни крошки, а потом продолжил: — Раньше были религии, сейчас есть игроки. Каждый хоть немного, но воздействует на реальность, так и воплотили коллективное бессознательное. То есть вода течет, она прежняя и всегда одна, но сейчас ее форма именно такая — Системы. Кстати, не только в нашем мире.

— Есть другие? В смысле — это анклавы или целая большая реальность?

— Ты в него веришь? Тогда почему бы ему не быть?

— Так вроде выдумка…

— Сам ты выдумка, ушедшая в «ешку» за неполную неделю.

То есть исекайные миры существуют. А тот, в котором я был, он как бы настоящий.

Дождин, откинувшись на спинку стула и потягивая морс, продолжал:

— Реальность и нереал это две стороны одного явления. И в каждом содержится признак противоположного. То есть реальность без хаоса — мертвый кусок пространства. И соответственно хаос начинает быть только когда приобретает некие свойства упорядоченности.

Прям как дедуля сказал.

— Ага, он нас часто консультирует по таким вопросам.

Уточнять, прочитал Дождин мои мысли сам или при помощи гаджета я не стал.