Сирота с Манхэттена

Как только она вышла, Элизабет расстелила скатерть и расставила все необходимое для ужина. Украдкой поглядывая на деда, она заметила, что он пару раз смахнул слезинку с глаз, и у нее появилось странное ощущение: непонятно, каким оружием, но страшное чудовище она победила.

- Вы плачете?

- Человеку часто приходится выбирать между добром и злом, хорошим и плохим. Согласен, во мне чаще перевешивает плохое. Но я готов меняться к лучшему, лишь бы только ты не уезжала.

Элизабет, я потерял Катрин, свою обожаемую дочь, плоть от моей плоти, а теперь и жену, которую нежно любил, хотя временами причинял ей страдания. Я нуждаюсь в твоем присутствии. Обрученная ли, замужняя ли, мать ли семейства - только не покидай меня!

Гуго Ларош говорил искренне. Молодая женщина это почувствовала и… растрогалась. Она потянулась было к нему, но тут же одернула себя - из предосторожности.

- Спасибо за уступчивость, дедушка, - просто сказала она. - А вот и Бонни!

Они с дедом продегустировали густой томатный суп с добавлением сметаны, поджаренную ветчину с гарниром из зеленого горошка. Оба молчали, очевидно, радуясь новообретенной гармонии.

- Единственная просьба к тебе, Элизабет, - все же не выдержал помещик после десерта - персиков и слив. - С момента помолвки и до брака веди себя примерно. Ты не должна уступать Джонсону, пока не поженитесь.

Элизабет покраснела, вспомнив, как сегодня утром дед вломился в комнату, где они с Ричардом были голые.

- Годичное воздержание - это логично, - продолжал дед. - Если забеременеешь до свадьбы, все наши планы рухнут.

- Полагаю, это неизбежная мера, - согласилась молодая женщина. - И я согласна это условие выполнить.

- Отлично! Похоже, мы стоим на пороге новой эры! - заявил Ларош, наконец успокоившись, с робкой улыбкой на тонких губах.

Правда, через час Бонни напомнила хозяину дома, что есть еще одна особа, к чьим пожеланиям ему стоит прислушаться. Когда Элизабет вернулась в свою комнату, гувернантка последовала за Ларошем в курительную, где тот сидел с сигариллой в руке.

- Мсье! - Она угрожающе склонилась над его креслом. - Как я уже вас предупредила по возвращении, я знаю, что вы сделали с крошкой Жермен. Если мадемуазель Элизабет узнает, она окончательно вас возненавидит и уедет. Я же вас всего лишь предупреждаю: даже не думайте вредить внучке!

Я разбираюсь в лекарственных травах, в том числе и ядовитых, не хуже Мадлен. Хотя для вас это, может, было бы благо - отдать Богу душу, вашу черную душу, поэтому я лучше пойду с этой историей к жандармам. А пока спокойной вам ночи, мсье Ларош!

В знак согласия он кивнул. На сей раз это было полное поражение.

Замок Гервиль, воскресенье, 28 августа 1898 года

Проснувшись, Элизабет очень удивилась, увидев рядом с собой на кровати Бонни. А потом вспомнила, что попросила гувернантку спать с ней. Вчера они собирались долго и обстоятельно поговорить, но обе так утомились после эмоционально насыщенного дня, что сразу заснули.

Просторную комнату освещали пурпурные лучи. Светало, и в парке оглушительно пели птицы.

- Бонни, уже рассвело! - прошептала молодая женщина. - Нам надо поговорить.

- Да, я помню, - сонно отозвалась та.

Элизабет с трудом сдержалась, чтобы не засмеяться, когда гувернантка повернулась к ней лицом. Из-под ночного чепца торчали рыжие пряди, на щеках отпечаталась подушка.

- Смейтесь-смейтесь, мадемуазель! Это так мило с вашей стороны, - упрекнула ее Бонни. - Знаю, утром на меня не очень приятно смотреть.

- Ты чудо как хороша, Бонни! Как куколка!

- Хм… куколка тридцати четырех лет, да еще рыжая! У вашего дядюшки Жана наверняка со зрением беда, раз он за мной ухаживает. Только я раздумала идти замуж!

Умилившись искреннему огорчению, написанному на лице своей единственной подруги, Элизабет привстала и хлопнула ладонью по простыне:

- Чуть позже объяснишь почему, ведь у меня, наоборот, скоро помолвка с Ричардом Джонсоном. Надеюсь, ты меня простишь за то, что я в последнее время многое от тебя утаивала. И это «многое» тебя неприятно удивит!

- Мадемуазель, говорите как есть!

Понизив голос, Элизабет рассказала обо всем. Вспомнила поцелуи и объятия на борту «Турени», а потом призналась, что с американцем они стали любовниками в июле этого года, через два дня после похорон Аделы Ларош.

Пришлось упомянуть и о вчерашнем постыдном инциденте.

- Господи боже! Мсье Ларош выбил дверь в вашем очаровательном доме в Монтиньяке? И застал вас с Ричардом голыми? - вскричала она, удивленно хлопая ресницами. - Ну, мадемуазель, от вас я такого не ожидала. Не думала, что вы так легко нарушите церковные заветы. Как вы могли отдаться мужчине вне святых уз брака?