Сирота с Манхэттена

Оказавшись перед дверью с выгравированным номером «4», Элизабет чуть не повернула назад, но все же набралась храбрости и дважды отрывисто постучала. Природная склонность к приключениям и жажда новизны - эту грань ее личности Вулвортам удавалось пригасить посредством заточения ее в «золотую клетку».

Ричард Джонсон открыл, даже не поинтересовавшись, кто его беспокоит. Увидев ее, он настолько опешил, что Элизабет с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

- Лисбет! Вы? Господи, значит, я не зря надеялся! Прошу, входите!

- Не радуйтесь, я всего лишь хочу кое о чем вас спросить. Что привело вас во Францию, в Монтиньяк?

Он запер за ней дверь. Элизабет же находилась под впечатлением их новой встречи. Повернувшись к нему спиной, она притворилась, что рассматривает обстановку номера.

«Какой он все-таки высокий! И эти глаза цвета янтаря… Я уже и забыла, что он такой привлекательный, - мысленно ужаснулась она. - Белая рубашка так ему к лицу - с открытым воротом, без галстука…»

- Лисбет, я говорю правду. Я был уверен, что в один прекрасный день вы придете! - заявил американец.

- Погодите. Вы сейчас разговариваете со мной по-французски! С ужасным американским акцентом, но все же! - в ожесточении вскричала она. - Я не сразу сообразила. Вы и на этот счет соврали!

- Ну, только самую малость. Я учу французский тут, Лисбет. Основы нам преподали в лицее, и теперь я совершенствуюсь.

И дело это, я вам скажу, нелегкое: местные разговаривают очень странно. Да, «странно» - подходящее слово!

- Это потому, что они говорят на патуа, - с иронией отозвалась девушка. - Нарочно, чтобы вы ничего не поняли.

- Патуа? Что это такое?

- Местный диалект. Ричард, я спрашиваю второй раз: зачем вы тут? Как оказались на пароходе? По словам дедушки, он никаких денег вам не должен и встречаться с вами не собирался. Я заметила вас на вокзале в Орлеане, и вот теперь вы снимаете жилье в деревне, где я родилась, где выросла!

Он подошел к окну, из которого открывался вид на спокойные воды Шаранты. Опершись на кованый подоконник, он какое-то время смотрел на плоскодонку, пришвартованную в тени ивы.

Элизабет обошла заваленный книгами и бумагами стол. Ей стало жарко, и она расстегнула несколько пуговичек на жакете. Ричард повернулся к ней на своих длинных ногах:

- Чашечку чаю? Его принесли минут десять назад. Кофе во Франции мерзкий!

- Охотно! - тихо сказала девушка. - Но вы так и не ответили!

Джонсон воздел руки к небу, явно смущенный. И неожиданно перешел на английский, чтобы проще было оправдываться.

- Лисбет, а если я скажу, что я тут на задании? И приехал в Шаранту не ради ваших прекрасных синих глаз, какими бы колдовскими они ни были, не ради ваших улыбок, ваших поцелуев!

Элизабет села на стул. Приятно было снова слышать язык, напоминавший о годах, прожитых в Нью-Йорке. Вспомнился мелодичный голос Мейбл, их задушевные разговоры…

- На кого вы работаете? - спросила она. - Только не говорите, что на моего деда. В это я не поверю!

- Я в затруднительном положении, Лисбет. Я словно мячик, который перебрасывают друг другу два состоятельных персонажа. Единственное преимущество - я рядом с вами. Несколько километров не в счет.

Он подал ей чашку. Коричневого цвета настой показался Элизабет слишком крепким. Она автоматически положила в чашку сахар, упрекая себя в том, что слишком рада снова видеть Ричарда и… слишком волнуется. Она пыталась изобразить холодность, враждебность, подозрительность, в то время как по телу каждый раз пробегала дрожь, стоило только вспомнить, как он ее целовал на пароходе.

- Я согласился присматривать за вами, и мой щедрый клиент - Эдвард Вулворт, - признался детектив. - Он явился в агентство незадолго до вашего отплытия во Францию. Вулворт вас обожает, Элизабет! И миссис Вулворт тоже, она чуть с ума не сошла от беспокойства.

- Так вас нанял па! - прошептала девушка в изумлении, которое скоро сменилось искренней благодарностью: как они все-таки ее любят! - И как вы за мной присматриваете, сидя в четырех стенах, в этом трактире?

Ричард отпил глоток из своей чашки, лукаво усмехнулся, потом сказал игривым тоном, на этот раз по-французски:

- Я отправил уже три письменных отчета в Дакота-билдинг - о том, как вы проводите время, хотя ни разу не был в вашем поместье, да это и не нужно. Я навожу справки тут!

- И кто ваши информаторы? Надеюсь, вы не досаждаете моим родственникам со стороны отца, Дюкенам? Хотя нет, они бы мне сказали.

- Мне запрещено общаться с Ларошами и Дюкенами и вообще привлекать к себе внимание. Правда, долго искать не пришлось: там, за мостом, живет кузнец, который подковывает лошадей мсье Лароша. От него я узнал, что вы осваиваете верховую езду, «не гордячка» и «чудо какая хорошенькая!». Еще я часто вижу экипаж мадам Ларош, с виду милейшей женщины, на дороге, ведущей к мельнице, и в деревне, и вы всегда сидите рядом. Месяц назад, на ярмарке, я с тяжелым сердцем наблюдал за вами с Бонни… Вулворты, получив мой отчет, сразу отправляют мне телеграмму. Им так спокойнее!