Сириус транзитный

Он пробовал поговорить об этом с Гасом, ведь братья изредка встречались--в столовой, на спортивных соревнованиях, на танцах,-- и тот как будто бы не возражал, когда Барри присоединялся к нему. Если Гас был с товарищами, Барри держался в тени, ему достаточно было слушать споры старших, более опытных. Если же они встречались один на один, нет-нет да и удавалось поговорить, и эти редкие беседы играли в жизни Барри весьма важную роль. Барри всегда смотрел на брата снизу вверх, считал его уверенным в себе, непогрешимым, и в обществе других Гас таким и был, до сих пор. Но в разговорах с Барри порой сквозили скептицизм, недовольство, не имевшее отношения к колледжу, сокурсникам, перспективам и успехам, но каким-то отвлеченным, туманным образом касавшиеся вещей более глубинных--вопросов о смысле всего и о поступках, ему соответствующих. Барри не до конца понимал то, что говорил Гас, и не мог судить, верно это или нет; однако он не сомневался в серьезности этих вопросов, ведь и сам частенько задавался ими, только не умел четко сформулировать. Его слегка удивляло, а пожалуй, и разочаровывало, что брат тоже не знал ответа, впрочем, как раз поэтому он и чувствовал особенно тесную связь с ним.

Лишь на втором году жизни в колледже у Барри опять появилась возможность чаще видеть брата. Всего в часе езды подземкой от студгородка находилась школа дельтапланеризма, которую Гас посещал в выходные дни. Когда пришло время перейти с одноместных аппаратов на двухместные, он предложил Барри составить ему компанию, и Барри, конечно, согласился.

Школа располагалась в природно-спортивном парке. Из отходов мусороперерабатывающего производства воздвигли искусственные горы, куда более причудливого рельефа, чем прежние горы этих мест, давно срытые или застроенные. Здесь можно было заняться самыми разными видами спорта --альпинизмом, горными лыжами, байдарками, дельтапланеризмом. Бетонные склоны и стены, то уступчатые, то гладкие, позволяли выбрать маршрут любой степени сложности, за почасовую оплату. Тут же рядом--смотровые площадки, откуда публика наблюдала за скалолазами, которые с помощью веревок и крючьев преодолевали опасные участки. Внизу были растянуты сетки -- на случай, если кто-нибудь сорвется.

Лыжные трассы были тоже хоть куда, на склонах круглый год лежал снег, его обновляли каждую ночь, а благодаря проложенным в земле холодильным трубам он не таял. Тысячи людей, сохраняя десятиметровый разрыв, съезжали по откосам вдоль специальных направляющих, чтобы приземлиться затем в гигантских горах поролона. Опытные спортсмены, однако, могли пользоваться свободными лыжнями, где они в своих обтекаемых костюмах развивали скорость до ста пятидесяти километров в час. Был здесь и огромный кран, готовый мгновенно подхватить упавшего и перенести его в автомобиль "Скорой помощи", прежде чем по лыжне съедет следующий.

Горный массив прорезали глубокие ущелья, по которым мчались кипучие пенные потоки. Они вливались в большой бассейн, откуда насосы по трубопроводу снова перекачивали воду наверх. Настоящий рай для байдарочников: за двадцать минут скоростного спуска им предстояло осилить хитроумнейшие препятствия и опаснейшие изгибы. Была учтена и вероятность несчастного случая-- один процент,--так что многочисленные зрители с фотоаппаратами, толпившиеся на многочисленных мостиках, не оставались внакладе. Обязательная защитная одежда и та иной раз не спасала -- бывали раненые, некоторые даже гибли; приходилось с этим мириться, ведь десятки спортивно-научных исследований доказывали, что при полном отсутствии несчастных случаев интерес к соответствующему спорту гаснет.

Но самым чудесным, вне всякого сомнения, был полет на дельтаплане--свободно паришь высоко над фантастическими горными кряжами, отъединенный от всего предметного, как созданного природой, так и искусственного, опускаешься невесомой пушинкой из мглы верхних слоев, плывешь по воздуху в легонько поворачивающемся аппарате, утопаешь в мягком кресле, будто в колыбели, а в то же время тебя обвевают все ветры, и обзор без помех, если не считать нескольких тросов-расчалок перед глазами.

У Гаса были права третьей категории, что позволяло ему летать на двухместном дельтаплане с неподготовленными людьми. Правда, сидеть сложа руки пассажир не мог. Скользил ли аппарат в атмосферном течении, закладывая плавные виражи, уходил ли от клубов удушливого дыма, отдавался ли на волю восходящих токов воздуха -- в любой ситуации крайне важно было, чтобы попутчик с полуслова слушался пилота, понимал его, умел предугадать его команды и исполнить их прежде, чем они будут высказаны вслух. Гас пробовал летать с коллегами, которых ему рекомендовали, но ни в одном из них не находил столь чуткого отклика, как в Барри, вот братья и встречались каждый уик-энд, чтобы испытать высокое чувство полета и парения.