Сириус Б (СИ)

- Я думаю - англичане, - сказал он, остановившись в центре комнаты и посмотрев вверх. - Больше просто некому. Очень знакомый почерк. Ведь это их железная леди сказала, когда первый раз Горбачева увидела: "а вот теперь мы будем иметь с ними дело"? Ну и начали иметь почти сразу же, и до сих пор имеют. Смотрят, сейчас на нас, наверное, через свои спутники и хохочут как ненормальные. Сноуден же рассказал, как у них все в этом плане ловко обустроено. Еще и пишут все это безобразие сразу на несколько накопителей, наверное. Для архива МИ-6.

Невзлобин с опаской посмотрел на потолок и подвинулся глубже под балдахин.

- Но зачем они с нами такое сотворили? - глухо спросил он оттуда.

- Это давний спор двух мировых империй, Британской и Российской, - рассуждал Подкрышен, прохаживаясь по комнате. - Когда у Британской шкурка лопнула, Российская чудом на самом краю удержалась. Ну, здесь уж понятно - черная зависть, затем подозрения, потом ненависть и все такое. А американцы это у них так - материальное обеспечение и подтанцовка на мировом подиуме.

- Но я даже и представить не могу - как им удалось.

- Да это-то как раз объяснить можно. Сначала они нашу национальную идею своими интригами и насмешками уничтожили, убрали скелет, так сказать, а дальше все просто - обмякшее тело немного пошаталось, да само в снега и завалилось.

- Но ведь такое вынимание скелетов должно быть делом муторным и весьма сложным? - спросил Невзлобин, выглядывая из-под балдахина. - Во всяком случае - непростым?

- Да вовсе нет, - махнул рукой Подкрышен.- Это только так кажется. Вот представьте - приглашают какого-нибудь красного дипломата на званый лондонский прием или там - на бал, не знаю. И вот берет его там под руку железная леди и, громыхая своим железом, ведет танцевать. Ну, начинают они танцевать, то да се, а потом она и говорит:

- Ах, Анатоль, неужели вы до сих пор боретесь за освобождение всех этих голодранцев от нашей эксплуатации?

- Увы, миледи, - отвечает красный дипломат.- А что нам еще остается? Ведь такова наша генеральная линия, так сказать.

- Ой, не смешите меня, Анатоль! - восклицает железная леди. - Да давайте прямо сейчас спросим у моего лакея - хочет ли он такого освобождения. Эй, Джозеф, подите-ка сюда. Скажите-ка нам, хотите ли вы освобождения от моей эксплуатации? Только коротко - "йес" или "ноу".

- Ноу, - не задумываясь отвечает лакей, эдакий здоровенный детина с густыми рыжими бакенбардами.

- Вот видите, Анатоль, - говорит железная леди. - Джозеф не хочет.

- Но, возможно, другие голодранцы хотят, - дипломатично замечает красный Анатоль.

- Да разве только это будут уж совсем какие-нибудь босяки?

- Да, миледи, босоногие мальчики Капокабаны...

- Ах, Анатоль, неужели вы всерьез полагаете, что ваши босяки наследуют нашу Землю?

- Вот так скелеты и вынимаются, - заключил Подкрышен. - Неспеша, осторожно, но весьма эффективно.

- Ну, допустим, - задумчиво сказал Невзлобин. - Так это ведь у дипломатов. А как быть с широкими массами?

- Да здесь и вовсе просто. Им сначала показали издалека теплые европейские трусы, а затем намотали их на палку и начали размахивать над железным занавесом, как флагом. Вот широкие массы уже и готовы. И никаких скелетов у них больше нету.

Сказав это, Подкрышен вдруг умолк и задумался. Ему показалось, что только что он высказал очень глубокую мысль, и что у этой мысли должно быть какое-то очень важное продолжение. Важное в плане формирования национальной идеи нового типа. Ему вдруг подумалось, что где-то здесь должен был скрываться идейный государственный скелет нового, современного образца.

- В общем, в плане широких масс, все еще нужно как следует обдумать, - сказал он и внимательно посмотрел на Невзлобина. - Может статься, что у них этого самого идейного скелета и не было никогда, а если и был, то только в районе малого таза. А без большой, вместительной черепушки какой может быть скелет? Так, одно название это будет, а не полноценный скелет.

- А ведь верно, - потрясенно прошептал Невзлобин. - Не зря я тебя, выходит, инструктором-то к себе взял, Эмик. Слушай, а может, ты и над новой идеей уже подумываешь? Только честно? Ведь подумываешь?

- Ну, думаю, конечно, а как иначе? - признался Эмилий. - Ведь так жить просто невыносимо иногда бывает.

Он похлопал себя по ягодицам и указал пальцем на свою маску с оторванным ухом.

- Но здесь ведь железные тоже подсуетились и все обустроили. Пойдешь налево - там двуглавый орел лапы на стороны растопыривает, пойдешь направо - в щит и меч упрешься. Остается только вперед, по самой короткой дорожке бежать, а что там - впереди, не хочется даже и думать.

- Правильно! - твердо сказал Невзлобин. - Загнали в этот лабиринт и гонят теперь, как антилоп на сафари.

- Но надежда все же есть, - сказал Подкрышен, приосаниваясь и щелкая резинкой трусов.

- Какая? - оживился Невзлобин.

- Хороший мировой финансовый кризис. Как только он наступит, так нас сразу же гнать по лабиринту и перестанут. Не до того им просто будет. Придет кризис, придет и общее оздоровление, а там уж и до идейного подъема рукой подать.