Сирийский пленник

Дальше Россомахов вышел к остановке общественного транспорта, где люди ждали в одной будке и рядом с ней и троллейбус, и автобус, и трамвай. Короче говоря, народу собралось много. Виктор Васильевич остановился, посмотрел в сторону новых знакомцев, покинутых им, и убедился в том, что они издали за ним наблюдают, хотя, скорее всего, сами не знают, почему и ради чего. Тогда он сделал вид, что собирается дожидаться транспорта, осмотрелся и просто зашел за будку остановки, где тоже стояли люди, курили и там же бросали окурки. Уже оттуда Россомахов перешел на тротуар и продолжил движение вдоль улицы, среди других прохожих, которые в этот час, видимо, уже шли с работы, а на ближайшем повороте свернул во двор. Бомжам со скамейки, скрытой кустами и будкой остановки, его не было видно.

Пройдя через знакомые дворы, Виктор Васильевич оказался перед теми же самыми четырнадцатиэтажными одноподъездными домами-свечками, возвышающимися над этим районом. К мусорным контейнерам он теперь уже не пошел. Россомахов и раньше подходил к ним и в них даже заглядывал только ради маскировки своего рекогносцировочного визита сюда.

Его рекогносцировка оказалась удачной. Женщина в белом махровом халате, которая не стала выбрасывать мусор в контейнер из-за ссоры бомжей, была соседкой Виктора Васильевича по лестничной площадке, женой его сослуживца полковника Личуткина. Она не узнала Россомахова, хотя с момента его отъезда прошло всего восемь с половиной месяцев.

Конечно, он за это время сильно изменился. Угадать в бородатом бомже подполковника, всегда подтянутого и строго следящего за своей внешностью и одеждой, было довольно сложно. Его волосы, некогда короткие, теперь отросли и блестели серебром, которого прежде было почти не видно. Подбородок прикрывала такая же седая борода, уже достаточно длинная и всклокоченная, ни разу не имевшая удовольствия встретиться с расческой. Густой темный загар делал лицо Виктора Васильевича совсем неузнаваемым.

Подполковник Россомахов сел на скамейке за детской площадкой. У своих ног он пристроил пакет, который до этого держал в руках. Тот самый, из-за которого и началась его ссора с двумя бомжами.

Оттуда, со скамейки, ему прекрасно были видны и вход в подъезд, и вся дорожка, которая к нему вела, и даже автомобильная парковка во дворе. Конечно же, разглядел он и машину полиции, которая стояла возле тропинки, идущей к бачкам с мусором. Трое патрульных беседовали с женщиной в белом махровом халате, которая их и вызвала, став свидетелем драки. Один из них что-то записывал в служебный блокнот.

Виктор Васильевич помнил, что эту женщину звали Ларисой Витальевной. Ей было уже за шестьдесят лет, но она всегда сильно молодилась, следила за собой. Зимой подполковник часто встречал эту особу с лыжами, на которых она постоянно бегала в парке.

Сейчас подполковник Россомахов хорошо рассмотрел, как женщина обиженно пожала плечами. Видимо, она услышала упрек со стороны полицейских за напрасный вызов. После чего Лариса Витальевна ушла в подъезд, к счастью, не оборачиваясь. Иначе она обязательно увидела бы Россомахова и могла сообщить ментам о его присутствии во дворе.

Но они уже садились в свой «уазик» с фирменной раскраской. Машина двинулась в сторону улицы, когда кто-то из ментов увидел Виктора Васильевича через стекло. Очевидно, прозвучала команда. «Уазик» тут же перескочил через бордюр, который в силу собственной невеликой высоты никак не мог стать преградой для такой машины, и быстро пересек детскую площадку, где малышей с мамашами, к счастью, не было. Он остановился рядом со скамейкой.

Обычно менты внимания на бомжей не обращают, но в этот раз они это сделали. Наверное, как раз из-за вызова по поводу драки между этими личностями.

Из «уазика» вышли трое сотрудников полиции.

– Чего сидим тут? – спросил верзила-сержант с рябой физиономией.

Но эти рябинки на лице были не последствием оспы. Они только говорили о многочисленных прыщах, которые мент старательно выдавливал.

– Где хочу, там и сижу, – спокойно ответил Россомахов. – Что вы хотели?

– А похож он, кстати, по описанию на того типа, который дрался, – заметил второй мент, младший сержант. – Скорее всего, тот самый и есть.

– Чего сидим? – уже куда более настойчиво и довольно грубо поинтересовался сержант.

– А тебе, сержант, какое дело? Ты свое место знай. Веди себя в соответствии со своим званием.

– Вот это ни хрена себе! – вступил в разговор второй младший сержант. – Совсем бомжи охамели. Развелось их в нашем районе видимо-невидимо.

– Сам ты бомж! – ответил Виктор Васильевич. – Или скоро станешь им. Учти, у меня слово верное. Если скажу что-то, то оно рано или поздно сбывается. Вот и говорю, что станешь ты бомжом, и никуда тебе от этого не деться.

Сержант, конечно же, почувствовал неладное. Обычно бомжи не разговаривают с полицией вот так, с неприкрытым вызовом.

– Кто такой? Документы имеются?