Сирийский патруль

Козак съел приготовленный им же самим континентальный завтрак. Неспешно, не столько растягивая удовольствие, сколько расходуя оставшиеся до выхода минуты, выпил под сигарету вторую за утро чашку кофе. Так же неторопливо вымыл посуду, тщательно протер бумажным полотенцем, определил все на свои штатные места.

На наручных часах без четверти десять по местному – среднеевропейскому – времени.

Прежде, чем покинуть съемную квартиру, расположенную в пятиэтажном доме середины позапрошлого века в одном из кварталов XVIII округа французской столицы, Козак еще раз осмотрел тот набор вещей, который ему следует захватить с собой в предстоящую поездку. Пустяков в его профессии не существует.

Пересек гостиную, закрыл балконную дверь. Погода пасмурная, но пока без осадков. Рабочая, «летная» погода. Будь иначе, Оператор прозвонил бы ему и отменил выезд или сообщил о переносе вылета на иное время.

Действуя все так же неспешно, он закутал горло шарфом, надел плащевую куртку, водрузил на голову кожаную кепку. Паспорт и портмоне сунул во внутренний карман, смартфоны – в боковые карманы куртки на «липучках». Не забыл также взять непочатую пачку «кэмела» и зажигалку. Повесив на плечо чехол с ноутом, направился к выходу.

Запирая замки входной двери, он невесело усмехнулся. Если бы кто-то попросил Ивана Козака коротко, одним словом охарактеризовать свои впечатления от почти годичного пребывания в столице мировой моды и искусства, элегантных бутиков и красивых бульваров, городе музеев и театров, старинных памятников и современных достижений, то ответ показался бы странным, обескураживающим – «скука».

Перефразируя Хемингуэя, для него, для Козака, Париж – это «скука, которая всегда с тобой».

И это не просто скука, а скука смертная.

На языке местных аборигенов – ennui mortel…