Сиреневый сад

– А Машеньку ты возьмешь с собой. Это правильно.

Сибирцев вернулся и, взяв Машу под руку, почувствовал, как она вздрогнула.

– Машенька, – сказал он после долгой паузы, глядя себе под ноги, – я хочу вам сказать… – Он замолчал.

– Я долго думала, Михаил Александрович, – заговорила она, – последние дни я только и делала, что думала, думала думала… Я никогда столько не думала, сколько… вчера. И я должна, обязана вам сказать, Михаил Александрович, что никогда в жизни понимаете, никогда не напомню… об этой ночи… И еще… Мне стыдно говорить, но я, Михаил Александрович… Я вас люблю…

– Машенька… – Сибирцев ошарашенно остановился

– А сейчас мне очень хочется плакать, Михаил Александрович… – и она прижалась лбом к его груди.

Мимо прошли две старухи, видно, тоже с кладбища.

– Так снесли-та кого, Катярина, ась?

– Я ж те баила: Савичеву, оттеля, с усадьбы. И сынка ейнова.

– А че с им-та?

– Вроде бы ранетай, болел усе, болел, да, видать, и помер.

– Ну тады прими их души…

– Истин так.