Синто. Героев нет

– Брейк, – подал голос Трамп; он улыбался, словно все происходящее доставляло ему массу удовольствия. Может, так оно и было.

– Леди Викен, конечно, благодаря нашей ошибке, у вас было право вывезти всю эту информацию, но что вы хотите делать с ней дальше? – сказал он своим чарующим низким голосом. Похоже, он начинает мне нравиться. Я одарила Трампа совершенно светлой и радостной улыбкой гейши, Шульца от нее аж передернуло.

– Ну, во-первых, не льстите, уж вы-то знаете, что я не Викен, а Викен-Синоби, и разницу вы понимаете. А что я буду делать с информацией, вы и так прекрасно знаете: отдам ее нашим инженерам, и они ее проработают на предмет чего-то нового для себя. – Сказано это было с прежней улыбкой и доброжелательно.

– Вы ее отдадите ВАШИМ инженерам? – вклинился Шульц. Я опять уставилась на него, выражая неодобрительное недоумение. Шульц начал тихонько багроветь.

– А чьим? – все-таки спросила я.

– Я был категорически не согласен с тем, чтобы вас взяли, – зло бросил он, и в ответ получил взгляд из разряда «и кто теперь виноват?»

Все происходящее мне решительно не нравилось, разговор шел не о том, и Шульц чуть переигрывал. Я вспомнила, что отец как-то отзывался о нем в уважительном тоне, и что он действительно мешал моему поступлению, он не мог быть тем тупицей, которого изображал. Значит, главный ход еще не сделан. Что же им нужно? А может, они знают, что я писала учебный процесс, курсантов, учителей и полетную практику, ведь это действительно незаконно. Да нет, тогда бы меня просто не выпустили, а не устраивали этот спектакль. В таком случае, что же?

– Почему вы так подчеркиваете «Викен-Синоби», разве ваш отец не назвал вас наследницей? Или вы подчеркиваете родство с сильной семьей? – это опять Трамп. Проявляет академический интерес, видите ли.

– Я ничего не подчеркиваю, господин Трамп, это просто норма речи, такая же, как и двойное имя, – опять вежливо и доброжелательно.

– Я правильно понимаю, что двойное имя – это прерогатива женщин-аристократок?

– В общем, да.

– А в частности? – рассмеялся Трамп.

– А в частности – аристократок второго и первого ранга, – мне становилось все труднее сохранять выбранный тон.

– Но отец назвал вас наследницей, – полуутвердительно произнес Трамп.

– Нет, слишком рано называть наследника, нам с братом нет и восемнадцати. – Талер дернулся, будто бы его удивил мой возраст. – И впредь не стоит задавать подобных вопросов, это слишком личное, – закончила я, глядя Трампу в глаза. Тот развел руками в извиняющемся жесте.

– Вы выглядите старше, – сказал Талер. Хорошо он изображает дурака, правдиво.

Я решила его поддразнить.

– Правда? – голова к нему в пол-оборота, на лице самое проказливое и ребячливое выражение, на какое я способна. Он опешил. А я уже опять в маске вежливости и спокойствия. Напротив меня Шульц, которому хорошо виден весь этот спектакль. Я задержала взгляд на нем.

– Как умерла ваша мать? – неожиданно спросил Трамп. Оказывается, словом действительно можно ударить; хорошо, что меня учили держать удар. Я перевела взгляд на него и стала буквально ощупывать его лицо. Оно показывало светский интерес. Когда ты в кого-то открыто всматриваешься, это помогает не выдавать собственных мыслей.

– Она умерла в космосе; это все, что я знаю. А вы испытываете мое терпение, – голос спокойный, может, даже чересчур. Талер и Шульц снимаются со своих мест и как-то тихо, ничего не говоря, уходят. Я смотрю на Трампа, сейчас будет кульминация нашей недолгой игры.

– Тогда вам будет интересно узнать, что она взошла в качестве пассажира на борт эсминца «Гевалтиг», не дошедшего до места назначения, пропавшего…

– Не знала, что на эсминцах могут быть пассажиры, – мой ледяной тон не смутил этого профессионала, он продолжил все в той же манере светского сплетника.

– Да… а недавно в одной из «пустышек» появились беспилотные разведчики, которые пропали шестнадцать лет назад и так же, как «Гевалтиг», вошли и не вышли… И вот надо же…

Туше. Весь спектакль ради этой фразы. Надеюсь, он прочитал на моем лице не больше, чем я на его. Я состроила вежливый, но фальшивый интерес и бросила что-то вроде: «Занятно».

– Да, занятно, – согласился Трамп. – Ну, не смею больше вам надоедать, а то скоро переход. Вы весьма милая и серьезная девушка, приятно было с вами познакомиться. – На этих словах он опять включил свое обаяние на все сто. – Передавайте привет отцу, – добавил он и с поклоном удалился.