Синто. Героев нет. Тетралогия (СИ)

  Давно ничего из ряда вон выходящего не происходило, жизнь катилась по накатанной колее. Я примерно раз в десять дней обменивалась с Ланой письмами, в которых, как правило, коротко сообщала, что у нас троих все хорошо, а Лана давала развернутые отчеты о светской жизни Синто и событиях в ее Доме Красоты. И вот однажды пришло письмо, в котором она, явно в расстроенных чувствах, рассказала, что у Эфенди возникли серьезные проблемы. В него без памяти влюбилась одна малолетняя девчонка из коммерсантов, какое то время она его доставала, а потом попыталась покончить с собой. Поведение откровенно глупое и требующее внимания квалифицированного психотерапевта, но ее семья решила, что во всем виноват донжан. Его обвинили в непрофессионализме, провели расследование, в результате которого обвинения были официально сняты. Но это не помешало дурацкой семейке распускать слухи и всячески гробить его карьеру. Так что Эфенди в рейтинге больше не белый браслет, а голубой, чего с ним не бывало уже три года.

  Я призадумалась: надо что-то делать. Помогать или нет - вопрос не стоял; он стоял: как и чем помочь? У меня за эти месяцы накопилась неплохая сумма на личном счету - зарплата плюс два бонуса за разборки, так что материальная база есть. Главная проблема - уговорить отца, без его разрешения я все равно не смогу даже покинуть планету. Выбрав время, я отправилась к нему с визитом, отец уже явно чего-то ожидал, а вот враждебно или благосклонно, определить не смогла.

  - Отец, ты знаешь, что случилось с Эфенди? - завела я разговор после того, как мы обсудили дела.

  - Да, - осторожно ответил он.

  - Позволь мне слетать в отпуск дней на десять, дела сейчас не требуют моего постоянного присутствия.

  - И что же ты будешь заниматься в отпуске?

  Как жаль, что никакие игры с отцом не проходят, придется говорить все, как есть.

   - Я собираюсь провести несколько дней в Доме Красоты. Как и многие представители первого ранга, - добавила я.

   - Многие 'первые' посещают Дома, но не Синоби.

  Вот это да! Отец так оглядывается на мамину семью? А ведь отношения между ними всегда были натянутыми.

   - Первый Соболев, допустим, там почти живет, - осторожно сказала я.

  Профиль Соболевых - внутренняя безопасность, и я частенько видела представителя этого рода, когда жила у Ланы.

   - Ну, не факт, что он там только отдыхает, - заметил отец.

   - Да и я ведь все же Викен, мы же все-таки посольский род, а послы по приезде на родину обязательно релаксируют в Доме, - гнула я свое.

  Отец не спешил возражать.

   - Тем более, что ничего порицаемого - такого, например, как наем нескольких донжанов одновременно, я делать не буду.

   - Ладно. Только смотри, чтобы без эксцессов. Ты сама понимаешь, насколько шаткое у нас положение, и если всплывет, что этот донжан значит для тебя слишком много, а похоже, что это действительно так, ты себе и нам очень навредишь.

   - Отец, он всего лишь мой друг, ни о чем большем речи не идет.

   - Да и просто дружбы с донжаном более чем достаточно... - сказал раздраженно отец.

  Я улыбнулась, светло и несколько виновато.

   - Отец, я все понимаю, я буду очень осторожна.

  - Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть о том, что я пошел у тебя на поводу.

  Ой, какие знакомые интонации; жаль, что я не могу ответить столь же уверенно, как и президенту.

   - Отец, мне нечего добавить. Я буду очень осторожна.

  Так, с отцом решила. Но как быть с Дарелом? Я склонялась к позиции 'меньше знаешь - крепче спишь'. Но когда сказала ему, что мне нужно помочь другу, Вольф тут же переспросил, не о друге ли донжане идет речь. Я скрипнула зубами; знать бы, кто меня заложил. Скорей всего отец, вряд ли Ронан. Пришлось рассказать все, включая план действий. Дарел скис, я лихорадочно искала слова, чтобы его успокоить.

   - Дарел, я люблю тебя, - прошептала я ему на ухо впервые за все время.

  Он обнял меня и, не глядя в глаза, спросил:

   - Ему ты тоже это говорила?

  Волна злости и раздражения ударила в лицо, я заперла эмоции.

   - Нет, он же донжан.

   - Пообещай мне ... что между вами ничего не будет, - сказал он, пристально глядя на меня.

  Ну, это уж слишком. Я спрятала глаза, борясь с бешенством. Что я там говорила об идеале и отсутствии инстинкта собственника? Сглазила, видно. Умом я понимала, что Вольф имеет право на такую просьбу, что это нормально и обосновано, что отказаться дать обещание значит нанести оскорбление. Но в душе... Во-первых, признание в любви - это очень и очень много для меня, а он не придал этому должного значения. А во-вторых, я и так собиралась противостоять соблазнам, без всяких обещаний.

   - Обещаю, - наконец сказала я, глядя в глаза Дарелу, - 'что не буду себе ни в чем отказывать', - добавила уже мысленно, опустив глаза.

  Вольф почувствовал что-то не то и поинтересовался, в чем дело.

   - В обещании не было нужды, - мрачно сказала я.

   - Ну вот, не настолько уж я и идеален, - постарался он перевести все в шутку. Я сделала вид, что все простила - я действительно его прощу, только не так быстро. Тем более что объективно и прощать нечего, но когда это чувства, женщина и объективность собирались вместе?