Синто. Героев нет. Тетралогия (СИ)

  - Если бы вы видели, как я убила трех дюжих мужиков, вы бы не считали подобные крики забавными, - сказала я, глядя ему в глаза. Крутецкий удивился, если он не сыграл, то это означало, что на Дезерте у них нет агента, иначе бы о моей 'приветственной' дуэли он бы знал.

  Весь день прошел в каких-то хлопотах - вроде бы и свободной минуты не было, и непонятно чем занималась. Хорес-Китлинг высказал мне свое 'фе' по поводу карцера и Белтмана, заявив, что карцера в крепости нет, и что Белтман сейчас работает в открытом космосе, помогает техникам. Мда, называется, отправила, чтобы подумал над своим поведением, а его припахали так, что хорошо, если руки от усталости дрожать не будут...

  Крутецкий клещом висел на мне, не давая возможности даже приватно по визору пообщаться, и к концу дня у меня уже был синдром заложника. Это когда человек, к которому испытываешь сильные отрицательные эмоции, вдруг становится желанен и необходим, то есть, если раньше я хотела от него избавиться, то, когда пришла пора отдыха, не хотелось его отпускать от себя. Опять уложив, несмотря на протесты, Хорес-Китлинга, я еще часа два болтала с Крутецким. Этот разговор нас неожиданно вынес в такие сектора, что мы оба диву давались.

  Началось все с того, что Крутецкий принялся упрекать нас в том, что наше общество нестабильно, что стоит прекратить нам соблюдать общественный договор, как все рухнет. Я согласилась, это действительно так. Но сама Русская Федерация тоже не образец стабильности, десятки народов, 'единство в многообразии'. Разная культура, разные религии, из объединяющих факторов разве что нацеленность на семейные ценности и общечеловеческую мораль, весьма сходную с христианской.

  И Президент, пожизненный. Назвали бы уже императором; хотя нет, я не права, у императора должна быть более жесткая и более наглядная власть. А Президент Русской Федерации никогда и ничего открыто не приказывал членам Федерации, ничего не навязывал, но и не был пресловутой 'английской королевой'. Власть у него была, но власть скрытая. И был институт Полномочных Представителей Президента'. Сам Президент практически не покидал своей резиденции, Полномочные Представители принимали руководителей других стран, руководили политическими и общественными акциями, САМИ принимали решения и отчет держали только перед Президентом. При всем этом, на протяжении последних двухсот пятидесяти лет передача власти Президента своему наследнику проходила исключительно незаметно как для экономической, так и для политической жизни Федерации. Право избирать Президента находилось в руках шестисот человек, вот такая вот эффективная демократия. И это СТАБИЛЬНАЯ СИСТЕМА? Я все эти соображения выложила перед Крутецким, присовокупив, что понимаю, что воспитание и отбор Полномочных Представителей идет очень жестко, но если среди них заведется паршивая овца, пекущаяся не о благе Федерации, а о собственных амбициях, то последствия будут куда ужаснее, чем в случае измены интересам Синто отдельно взятой семьи. Что, по моему мнению, система Федерации куда более нестабильна, чем система Синто, у нас есть опыт преодоления тирании, а что будут делать в Федерации, если вдруг Президент или его представители перестанут вести взвешенную политику?

  Крутецкий после моей отповеди замолчал надолго, думал, крутил в руках кружку.

  - Вам девятнадцать? - спросил он.

  - Да, - я с грустью вспомнила, что не отметила свой день рождения и что двадцатилетие уже не за горами.

  - Что мы будем делать, если вверху окажется недостойный? - задумчиво сказал советник. - То же, что и вы - по-тихому уберем его, - и он испытующе на меня посмотрел.

  - А если будет ситуация или - или? Если одни будут понимать благо - так, а другие иначе? Что тогда? - спросила я.

  - А как у вас?

  - А нам легче. Нас мало и 'мы в тельняшках'. - На эти мои слова он улыбнулся, а я продолжила: - Нас сплачивает наличие внешних врагов и единое специфическое мировоззрение. А вас?

  Он пожал плечами:

  - А у нас есть Президент.

  Я горько улыбнулась:

  - Это хоть живой, не модифицированный человек?

  - Конечно! - у Крутецкого аж глаза расширились от такого оскорбительного предположения.

  - Я ему не завидую. Да и Представителям тоже.

  - Правильно делаете.

  - Как вас зовут? По имени-отчеству?

  Крутецкий удивился такому вопросу.

  - Виктор Павлович. А вас?

  Я улыбнулась.

  - Отвечу, если вы станете моим любовником.

  Его глаза блеснули.

  - Это предложение? - от его голоса меня обдало жаром.

  - Нет, это объяснение, почему я не назову своего имени.

  Крутецкий не спешил сбавлять сексуальное напряжение. Сила. Как ни крути, сила - это то, что делает мужчину желанным, даже если это сила ума. Я смотрела в стол, гася так некстати проснувшиеся инстинкты. Когда я взяла себя в руки и посмотрела в лицо собеседнику, то увидела, что он с легкой улыбкой всматривается в меня.

  - Готов спорить на что угодно, вы захотели меня, - сказал он со смесью гордости и удивления.

  - У меня просто давно не было секса, - вкрадчиво, но едко ответила я.

  - Так в чем проблема? - он опять обольщал, но уже без толку.