Синто. Героев нет

М-да… Всякое бывает на этом свете. На Деправити убивают не так уж часто, только если в целом виде пленник оказывается дешевле, чем в разобранном. Им стирают память физическим способом, травмируя мозг, и зомби-техниками накладывают личину. Рабы хороши только тогда, когда покорны и не думают о том, что они рабы. А сексуальные рабы тем более, никому не надо чтобы игрушка вдруг повредила своего хозяина. То, что Рад так долго не хотел признавать очевидное, говорит о силе его чувств к «хорошему спецу и хорошему человеку».

— Ты в отставке? — спросила я.

— Нет, в бессрочном отпуске.

— Вернешься?

— Наверное… Да, вернусь к работе.

— Это хорошо. — Я действительно была рада за него, что он все-таки потихоньку восстанавливается и приходит в себя.

— Так что ты с ним сделала? — напомнил он.

— Ты ж видел, столовая ведь была под наблюдением.

— Я ничего не понял.

— Ты ведь не расскажешь?

— Смотря что…

— Иезуит.

— Не спрыгивай.

— Я дала клятву поддержки и помощи, муж и жена, как правило, обмениваются такими клятвами, но не всегда. Это очень серьезно, очень. Хоть это всего лишь слова.

— Странные вы люди, синто…

— Странные, — подтвердила я.

— Ты сдержишь клятву? — спросил он, посмотрев мне в глаза.

— Я очень постараюсь, — ответила я, не отводя взгляда.

— Это не игры, — сказал он мрачно

— Я понимаю, — горько отозвалась я.

Дезерт. Проблемы

Как хорошо оказаться дома. Надо же, неуютная комната на суровой планете стала моим домом. Родные, близкие люди сделали Дезерт домом для меня за какой-то неполный год. Моя поездка, как я и обещала, вышла недолгой, уложились в шестнадцать дней, а кажется, что прошло полжизни. Высадившись, я отправилась к Вольфу, а он, в свою очередь, вызвал к себе в учебку моего отца и брата. Дарел обрадовался так, что при свидетелях обнял меня и прижал к себе; потом, правда, отстранился и извинился. Но инструкторы все равно все поняли, ладно пусть треплются, с меня уже не убудет. Ронан и отец не радовались так же сильно и безмятежно, как Дарел, они с тревогой вглядывались в меня, ища следы психологической ломки. Мне очень хотелось их успокоить и объяснить, что со мной ничего ужасного не произошло, что я легко отделалась, всего лишь небольшим ожогом. Мы вчетвером сидели в моей комнате, Ронан оказался у меня впервые и пребывал в легком шоке — после его апартаментов мои смотрелись более чем аскетично. Дарел разливал травяной настой и нарезал еду — хозяйничал, а мы наблюдали за ним, думая каждый о своем.

— Ну, я, наверное, вас оставлю, — сказал Вольф, закончив возиться, и поцеловал меня в щеку, заглянув в глаза.

— Спасибо, — сказал отец ему в спину.

Когда закрылась дверь, мои мысли разбежались, и единственное, что я выдала:

— Все хорошо. Все обошлось.

Собравшись, я коротко рассказала о том, что было на Совете, о полете к Грюндерам. О встрече с Первым Синоби умолчала, Ронану уж точно не надо об этом знать. Потом пересказала собственно акцию, показала шрам и закончила тем, что Хореса я считаю вполне адекватным. Они слушали молча и не перебивали.

— Тебе только что пришла посылка курьерской почтой, — сказал отец, когда я закончила, и отдал мне сверток. — Подарок Лорда Синоби на твое наследование.

Это оказался новый армкамзол, в нагрудном кармане лежал инфокрис. Я достала его и вставила в транслятор. Отец и Ронан не спускали с меня глаз. Вопреки ожиданиям, это оказалось не видеописьмо, а текстовая информация. Обоснование моей кандидатуры для осуществленной операции. М-да… Чувствую что отец от меня не отстанет, пока я ему все не выложу.

— Ронан, нам надо поговорить с твоей сестрой наедине, — услышала я его отчужденный голос. Брат глянул на меня, желая удачи, он знал, что означает подобная интонация, и молча вышел.

— Рассказывай.

— Почему ты злишься?

— Рассказывай! — отец готов был сорваться. Я ничего не понимала.

Я рассказала о моем ночном походе к Первому Синоби. Отец встал и заметался по комнате.

— Ты дура, — зашипел он в конце концов, — он с ума сходил от Лин-Ары, а тебе удалось переключить эту страсть на себя!

— С чего ты взял? — я думала, он меня ударит вместо ответа.

— С того, что я знаю этого крысодлака! Ты знаешь, что он пытался покончить с собой, когда умерла твоя мать? Семейные медики спасли его, но полностью скрыть не удалось… Только старый Синоби смог заставить его жить. Он псих! А ты отправилась к нему ночью и очень удачно оголилась. Лицом ты похожа на меня, но фигурой — в маму. И родинка на груди, вернее, отметина от нее… — отец шипел, стараясь не кричать, это было страшно.

— Папа…

— Что папа?! Он требует, чтобы мы перестроили работу и ты вернулась на Синто! Я не понял, чего вдруг… Теперь понимаю.

У меня покатились слезы.

— Что ты ревешь? Что ты теперь ревешь? — Я продолжала беззвучно плакать. Отец повернулся ко мне спиной, постоял так, а потом развернулся и обнял.

— Я от вас не уеду, — прошептала я.

— Успокойся, я ему тебя не отдам. Я найду причину оставить тебя здесь, тем более что ты действительно нужна. Успокойся.