Синтез

…На дне занесённого снегом оврага чётко выделялась пропаханная борозда с двумя меньшими по краям. Гедимин недовольно сощурился. Стараясь не тревожить снеговой покров, он спрятал миниглайд под поваленное дерево и ступил на рыхлую поверхность, широко расставив пальцы. Под ней были обрубленные еловые ветки; снег не провалился под сарматом, только слегка просел.

— Эй, — негромко окликнул Гедимин, останавливаясь под прикрытием дерева. Впереди зарокотало, и из-за присыпанных снегом валунов вынырнул чёрно-синий флиппер. В его седле, не прикрываясь защитным полем, сидел рослый худощавый курсант Космофлота — почему-то с нарисованными, а не закреплёнными поверх формы знаками отличия. Только пару секунд спустя Гедимин понял, что перед ним Харольд, а «форма» — неумело сделанное подобие со множеством неточностей.

— Что уставился?! — с ходу ощетинился полукровка, спрыгивая с остановившегося флиппера и сбрасывая к ногам Гедимина одноразовый рюкзак. Судя по усилию, с которым он его поднимал и швырял, внутри было не меньше двадцати килограммов обсидиана. Сармат довольно хмыкнул.

— Во что ты вырядился? — спросил он, кивнув на «курсантскую форму». Теперь он понял, что и флиппер Харольда раскрашен под боевую машину Космофлота — одну из моделей «Шермана», состоящих на вооружении в патрульных частях Солнечной Системы. На борту машины, развёрнутом к Гедимину, виднелась красно-жёлтая надпись угловатым шрифтом: «Ракетчик Вивер».

— Твоё какое дело? — фыркнул сулис, копаясь в карманах. — Я иду в Космофлот. Вся моя банда идёт в Космофлот. А ты сиди тут и ковыряйся в плутонии!

Гедимин хмыкнул.

— Банда? Ты нарушаешь закон?

Сулис скривился.

— Ты хоть что-то о чём-то знаешь?! Мы — байкеры, банда «Ракетчик Вивер». У меня там уже шестеро, и у всех такие флипперы. Знаешь, что за модель?

— Знаю. Её слабое место — посадочные подушки, — отозвался Гедимин. — Проверяй каждый месяц, если не хочешь раздробить себе позвоночник. И что, ты в самом деле поступаешь в Академию?

Харольд сплюнул на снег, вырвал из кармана диск на шнурке и бросил в сторону сармата. Тот, не наклоняясь, небрежным движением подставил ладонь, — шнурок намотался на пальцы, и диск повис, покачиваясь, как маятник.

— Меня возьмут, вот увидишь. Я буду лучшим экзолётчиком в Атлантисе! — пообещал сулис, забираясь в седло. — Мы назовём нашу эскадрилью «Ракетчик Вивер». Знаешь Кристофера Вивера? Он хорошо сбивал таких, как ты, когда воевал в Сопротивлении Грейт-Фолс!

— Таких, как твой отец, — ровным голосом напомнил Гедимин, бережно спрятав диск под одежду. «Назваться в честь макаки-повстанца… Ничего не понимаю в обычаях сулисов!» — думал он.

— Мой отец не убивал людей, — фыркнул Харольд. — А вот его грохнул кто-то из ваших. Когда-нибудь я узнаю, кто, и украшу их черепами свой байк. А ты сиди со своим плутонием!

«От сарматов не остаётся черепов,» — хотел напомнить Гедимин, но не успел. Флиппер стартовал с места, пропахав по дну оврага ещё одну борозду, короткую, но глубокую. Защитное поле Харольд включил уже на десятиметровой высоте, вместе с маскировочным. Гедимин хмыкнул — подобные штучки, насколько он знал, запрещались не только сарматам, но и простым гражданам Атлантиса, и особенно строго штрафовали за установку их на флипперах.

«Интересно, что Маркус украсил черепом да Косты…» — рассеянно подумал сармат, заглядывая в рюкзак. Обсидиан был на месте. Также в полном порядке была информация на диске Конара — несколько схем и напечатанные мелким шрифтом пояснения к ним, то, чего Гедимину не хватало для доработки синтезирующего реактора. Можно было улетать в более безопасное место, подальше от скользящих над деревьями дронов, — охранники пока не заметили сармата, но рано или поздно следы на снегу должны были привлечь их внимание.

02 января 42 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Тонкостенные цилиндры из… плутония? — на последнем слове Иджеса отчётливо передёрнуло. — Не связывался бы я с плутонием…

Впервые с той минуты, как сарматы вскрыли синтезирующий реактор и начали выгрузку кассет, Иджес рискнул спуститься на нижний ярус; дошёл он пока только до «чистой» лаборатории и дальше продвигаться отказывался — в «грязном» отсеке сейчас работали с плутонием Хольгер и Линкен.

— Поздно, — отозвался Гедимин, не глядя механику в глаза; ему было неловко. Раньше он думал, что страх Иджеса перед радиоактивными веществами постепенно уменьшится или вовсе исчезнет — слишком много их было вокруг, чтобы постоянно бояться — но, похоже, со временем его радиофобия разрослась и окрепла. «Про ирренций говорить не буду,» — подумал Гедимин. «Хватит с него плутония.»

— Ага, — вяло ухмыльнулся Иджес. — Я знаю, атомщик. Если ты что решил… Ну так вот, сам-то станок несложный…