Синтез

Чья-то ладонь легла на плечо Гедимина и крепко сжала его. Eateske обернулся — рядом стоял Линкен и, сузив потемневшие глаза, смотрел на голограмму. Человек замолчал, и всю площадь накрыла тишина.

— Я обращаюсь к вам, бывшие солдаты Саргона, — снова заговорила голограмма. — Вы, обманутые и запуганные безумным тираном, были втянуты в войну. Миллионы граждан Марса погибли и лишились всего по вине Саргона и его приспешников. Все, кто виновен в геноциде населения планет, в бесчеловечных опытах и развязывании войны, понесут заслуженное наказание. Но те, кто не запятнал себя преступлениями и согласен сохранять лояльность Атлантису, могут не опасаться за свою жизнь и свободу. Им всем будет дана возможность жить и работать на автономных территориях, выделенных властями Атлантиса. Я, Фрэнсис Джон Гиллан, являюсь куратором проекта «Слияние», и когда он будет завершён, люди и искусственнорождённые будут жить в мире и согласии. Я надеюсь на ваше благоразумие.

Он слегка наклонил голову и отошёл в сторону — голограмма, задрожав, растаяла. Гедимин недовольно сощурился — похоже, Линкен решил раздавить ему плечо, так сильно сжались его пальцы.

Проектор снова замигал, и из дрожащего воздуха выступил новый силуэт. Он, несомненно, принадлежал eateske — светло-синему марсианину в пятнистом комбинезоне космолётчика. Увидев его, Линкен испустил свистящий вздох — так тихо, что его расслышал только Гедимин.

— Я, Джеймс Марци, обращаюсь к моим собратьям, искусственнорождённым, — заговорил жёлтоглазый eateske, и площадь еле слышно загудела, но сердитые крики охранников установили тишину. — Победа над Саргоном кажется вам поражением? Это не так. Теперь вы свободны от власти жестокого тирана. Вашими телами он мостил себе путь к господству над миром, где вас ожидало только прозябание в рабстве у безумца. Война, развязанная им, стоила нашему народу трёх миллионов жизней! Настало время нам забыть старую вражду. Жизнь в мире с людьми, сотрудничество и взаимопомощь, — вот что ждёт нас теперь. Я, Джеймс Марци, назначен координатором проекта «Слияние» со стороны искусственорождённых, и я обещаю оправдать доверие властей Атлантиса и моего народа.

— Голограмма… Хитрые твари, — еле слышно прошептал Линкен на ухо Гедимину. — Сюда бы их живьём да твой стреломёт, и он бы всё оправдал…

«Значит, этот Марци теперь командир?» — стиснул зубы ремонтник. «Что ж, ожидаемо…»

— Так скоро, как только возможно, всем пленным будут даны на выбор территории для расселения, — пока Гедимин и Линкен переглядывались, Джеймс ушёл с возвышения, и его сменил ещё один странно одетый человек. — Там жизнь и свобода каждого из них будут неприкосновенны. Мы, в свою очередь, ожидаем от вас лояльности и подчинения законам, общим для всех. Сегодня великий день, и пусть воспоминания о вражде не омрачают его. С победой, граждане Атлантиса! С нашей победой!

Голограмма, мигнув в последний раз, исчезла, и над площадью загремел гимн. Толпа зашевелилась, разбредаясь по переулкам. Гедимин отступил к стене, пропуская поток, огляделся в поисках охранников и взобрался на крышу. Линкен залез следом и сел рядом, глядя в пустое небо. Его глаза почернели и сошлись в узкие щёлки, шрам подёргивался.

— Джеймс — жёлтоглазый, — недовольно сощурился Гедимин. — Как и я.

— Не смей сравнивать себя с этим ублюдком, — прошептал Линкен. — Слышать этого не хочу! Почему Саргон не расстрелял его ещё на Деймосе?!

Гедимин пожал плечами.

— Теперь он — командир, — хмыкнул он. — Искусственнорождённые? Так мартышки нас называют? Ни разу не слышал.

Линкен повернулся к ремонтнику, пристально посмотрел на него и покачал головой.

— Ты с Энцелада, Гедимин. Когда там успели построить клонарий?

— Если ты знаешь больше, чем я, было бы разумно что-то рассказывать, — сузил глаза тридцать пятый. — Что представляют из себя «территории для расселения» — и что означает слово «Слияние»?

— Новое рабство у макак, я думаю, — поморщился Линкен и провёл пальцем по шраму на затылке. — Я понял только то, что на Марс нам вернуться не позволят. Оставят в Атлантисе, под присмотром. Им, никчёмным тварям, всегда нужны рабы.

Гедимин огляделся — площадь почти опустела, но и в переулках не было видно толп. Eatesqa разошлись по баракам — услышанное требовало обдумывания и обсуждения.

— Мы ещё можем сбежать, — еле слышно сказал тридцать пятый, придвинувшись к Линкену. Тот криво усмехнулся.

— Некуда, Гедимин. Вся Солнечная Система — один большой обезьянник.

За первым надсадно пищащим дроном к бараку подтянулся второй, и третий уже реял над соседней крышей. Кто-то из охранников, толпящихся на площади, неминуемо должен был обратить на писк внимание. Пора было уходить, но Гедимин медлил. У него осталось много вопросов, но ни «броненосцы», ни погасший проектор ответить на них не могли.

18 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных