Синица в небе

Как только единица сменилась нулём, на экранах появился лазерный луч, выходящий из верхней части колонны, ближе к основанию он окунулся в рассеиватель и накрыл собой стеатитовый кубик…

***

Когда закончился обратный отсчёт, электроны побежали по проводам, послушно выполняя отданную команду. Вот только по каким-то причинам в момент запуска случился небольшой перепад напряжения, и до предохранителя, заменённого техником чуть больше часа назад, добрался ток большей мощности, чем было положено. Старый предохранитель выполнил бы своё предназначение и сгорел, прекратив тем самым процесс, но этот проглотил и пропустил ток дальше, а потому сгорел диодный мост. И вроде бы ничего не должно было произойти, ведь все системы дублированы, и такая мелочь уж точно не должна сказаться на работе установки…

Но сказалась. Произошёл некритичный программный сбой, всего лишь на миллисекунду вмешавшийся в тончайший процесс эксперимента.

***

Показатели всех приборов и датчиков прыгнули в запредельные диапазоны, мигнул свет, настолько быстро, что даже не все сотрудники лаборатории это заметили, луч лазера исчез…

– Что это было? – первым нарушил молчание Григоренко.

– Перепад напряжения, скорее всего, – ответил один из сотрудников. – Сейчас всё в норме.

– Я и сам вижу, что сейчас в норме. Меня интересует, почему было не в норме. Лапенко!

– Уже смотрю, – откликнулся уткнувшийся в монитор лопоухий и веснушчатый Игорь Лапенко. – Так… Диодный мост в третьем контуре сгорел, потом лаги вижу… «Лампа» сработала в нестандартном режиме, запросил отчёт… Сейчас-сейчас… Плотность… Когерентность… Пик… Ого!

– Что такое? – вскинулся Григоренко.

– Что такое… Чертовщина, вот что.

– Что за терминология, Лапенко? Ты учёный, или где?

– Я-то учёный, но то, что я здесь вижу…

Но дальнейший разговор прервался приглушённым сигналом тревоги. К счастью, не «красным», так что бежать сломя голову всем присутствующим нужды нет.

Александр Ильич поднялся со своего места, подошёл к двери, набрал код и, уже переступив порог, распорядился:

– Разбирайтесь.

Примерно через полчаса прозвучал ещё один сигнал, означающий общий сбор, и нам пришлось оторваться от изучения графиков, длиннющих колонок с цифрами и, к сожалению, пока невразумительных аналитических отчётов управляющего процессора.

Войдя в конференц-зал, я сначала слегка оторопел, увидев сколько народу собралось. Явились все научные сотрудники лаборатории, немногочисленный обслуживающий персонал и охрана, причём пришли четверо из шести имеющихся эсбэшников. Я посмотрел на лица присутствующих и отметил, что охрана на фоне всех, недоумевающих, спокойных или сосредоточенных, выделяется бледными застывшими лицами.

Пригляделся. А в глазах у них что? Как будто бы страх? Ну, как минимум, крайняя озабоченность. И что же могло произвести такое сильное впечатление на профессиональных бойцов (а другой охраны в «Заслоне» не держат), прошедших не одну горячую точку или отслуживших в спецподразделениях?

Александр Ильич откашлялся, прочищая горло, сделал глоток из стакана и, обведя взглядом всех присутствующих, начал:

– Коллеги, мы собрались по очень важному поводу. Я прекрасно знаю всех присутствующих и уверен, что какой бы ни была информация, которую я сейчас сообщу, все будут сохранять спокойствие, бодрость духа и веру в успех.

Выглядит он так, что ясно – ему тоже не по себе, но он сумел сохранить открытый взгляд и уверенный голос.

– Проводимый сегодня эксперимент прошёл нештатно, и в итоге мы получили с одной стороны неожиданный, а с другой – превышающий все наши самые смелые ожидания результат. Надо ещё всё изучить и проанализировать, но предварительно могу сказать следующее: в процессе эксперимента зона телепортации многократно увеличилась в объёме, и весь лабораторный корпус с прилегающей территорией был перенесён в пространстве. Поле сработало так же, как в наших предыдущих экспериментах, и образовало сферу с лабораторией в центре, её диаметр составил порядка пятисот метров.

В зале повисла мёртвая тишина, но истерик и криков «всё пропало» не последовало. У меня тоже поначалу перехватило дыхание и мысли заметались в голове, как бешеные, но очень быстро я успокоился. После переноса не было слышно взрывов или чего-то подобного, ничто не разрушилось, а значит, всё не так плохо, как могло бы быть.

– Можно сказать, что все мы родились в рубашке, – подтвердил мои измышления Александр Ильич, – так как сфера материализовалась выше уровня поверхности, и фундамент не пострадал. Может, он и не мог пострадать, но это тема для дальнейшей нашей работы… Повреждены коммуникации – канализация, водопровод, кабели энергосистемы, так что сейчас лаборатория работает на генераторе. Кстати, по окончании собрания я прошу всех отключить от сети всё, работа чего на данный момент не имеет критического значения. Это не касается только охранных систем.

А вот эта фраза меня зацепила. Если есть необходимость в экономии, значит лаборатория телепортировалась в место, где возможны проблемы с обеспечением её функционирования. И что там за стенами, в таком случае? Сибирь? Сахара?