Синий тарантул [сборник]

– Видно, Степан в воду упал, – говорил Дедов, держа в руках водопроводные инструменты и показывая на зияющее отверстие колодца.

– Не иначе, – с деланной флегматичностью отвечал Сергеев, хотя все внутри него сгорало от нетерпения.

Сергеев надел брезентовые рукавицы, зажег электрический фонарь на шее и полез вниз.

– Воздух порченый! – крикнул ему вслед Дедов. – Поберегись!

Капитан ничего не ответил. Он быстро спускался все ниже и лишь изредка смотрел на бесконечное число скоб, уходивших вниз.

– Степан! – позвал Смирнова капитан. – Сте-па-ан!

Но колодец молчал, и только эхо дразнило Сергеева. Как быстро ни спускался он, до воды еще было далеко. Только изредка, когда луч фонаря падал вниз, там, вспыхивая, что-то мелькало, будто освещенная солнцем грань зеленого камня.

– Есть кто? – раздался голос Дедова сверху.

– Ни ду-ши-и!

Дедов сел у края колодца так, чтобы при первом же сигнале кинуться на помощь Сергееву и в то же время видеть вход в насосное помещение. Остролицый и подвижный Лисицын вышел из насосной; вместо него в дверях появился незнакомый широкий человек.

Сергеев все спускался. Скобы неприятно холодили руки, черная труба за спиной казалась ожившей змеей.

– Есть кто? – опять крикнул сверху Дедов.

– Ни души!

Прошло несколько томительных минут. Наконец, Дедов и Воронов услышали бульканье воды. При этих звуках квадратный человек у входа двинулся к колодцу и встал так, чтобы видеть все, что происходит в темнеющем отверстии.

Сергеев нырял в поисках лейтенанта, и эхо, подхватив звуки шипящей и пенящийся воды, несло их вверх.

– На-ше-ел! – послышался вдруг голос. – Уто-оп! Петро, давай сюда!

Дедов бросился вниз. Воронов и неизвестный с большими руками остались одни в колодезном помещении. Воронов смотрел вслед своим людям и краешком глаза наблюдал за человеком с невидимыми глазами, запавшими в темных орбитах. Надо было вызвать «скорую помощь» и милицию, но капитан все медлил, инстинктивно боясь оставить открытый колодец. Наконец, пересилив себя, он быстрым шагом вышел и тотчас же вернулся назад.

Незнакомец стоял все в той же позе, но, как заметил капитан, сейчас он был ближе к краю колодца. Оттуда доносилось тяжелое дыхание и прерывающиеся от натуги голоса:

– Держи… за подмышку…

– Давай… еще разок.

– Дышать нечем!

Вошел Лисицын.

– А ты, Лукич, зачем здесь? – удивился он, глядя на широкоплечего вахтера.

– Помочь.

С трудом дыша, односложно переговариваясь, Сергеев и Дедов поднимали лейтенанта. Вода лилась с них ручьем, наполняя колодец звучным эхом. Смирнов лежал на плечах Дедова, голова его бессильно болталась, как кисть на шнуре. Лейтенант поддерживал Сергеева и время от времени поправлял ему голову.

Когда оба контрразведчика появились у края колодца, их ожидали два санитара в белом и милиционер.

– Пименов, помоги! – кинул Лисицын вахтеру.

Тот двинулся вперед, но Воронов отказался:

– Спасибо. Хватит и нас, – заметив, что у вахтера глаза чисто-серого цвета.

– На дне лежал… – едва переводя дух, объяснил Сергеев, мокрый до нитки и посиневший от холода.

Лейтенанта положили на носилки, накрыли простыней, Воронов поправил упавшую плетью холодную руку Смирнова, и печальное шествие тронулось к выходу. Милиционер закрыл крышку колодца, вытер руки платком и остался охранять место происшествия.

Дедов и Сергеев сели прямо на каменный пол и принялись выжимать одежду.

– Не воздух, пакость одна, – говорил Дедов, а сам смотрел на тяжелые ботинки стоявшего рядом Пименова. – Не выдюжил Сидоренко на поручнях, и капут! – Дедов выразительным жестом показал, как упал в воду Смирнов.

Тем временем белая карета мчалась в госпиталь. Едва только амбуланс отъехал от института, как Смирнов с трудом поднялся с носилок. Он был жив. От долгого пребывания в ледяной воде лейтенант посинел, зубы его стучали. Один из санитаров, оказавшийся Голубевым, достал сухое белье и костюм, и вскоре голубоглазый контрразведчик, весь в чистой и сухой одежде сидел у окна, стараясь затолкать во внутренний карман пиджака темно-зеленый цилиндр, размером с бутылку шампанского. При этом он болезненно морщился, когда нечаянно касался левой руки.

– Болит? – спросил Голубев и осторожно ощупал кости плеча.

После госпиталя, где сломанную ключицу взяли в гипс, Смирнова привезли в Управление. Шел седьмой час вечера, стоял жаркий день середины июля. Язин и Жуков ожидали лейтенанта у входа. Начальник БОРа помог Смирнову выйти из «Волги». Он пожал трясущуюся руку молодого офицера и участливо спросил:

– Плечо очень болит?

Жестом здоровой руки Смирнов показал, что не болит, и сделал попытку выпрямиться. Но его пошатнуло, и лейтенант едва не упал. Жуков сильной рукой поддержал товарища и помог ему подняться на четвертый этаж. В кабинете Язина доктор дал Смирнову стакан горячего шоколада и сказал:

– Николай Николаевич, не больше десяти минут.

Смирнов собрался с силами и, не ожидая вопросов, заговорил сам: