Синий шихан

Авдей Иннокентьевич подробно рассказал Суханову, как Митька был у него в гостях и чем это закончилось. Преувеличив, изобразил его чуть ли не Марфиным женихом.

– Верно, конечно, парень-то наш, как слепой щенок, везде сует морду, больно наколоться может, – после небольшого раздумья заговорил Суханов. – Короче говоря, хотел ты зятька с богатым делом заиметь, только очень уж скоро, Авдей Иннокентьевич. А теперь и поздно… Сегодня девичник готовятся справлять. Мне и самому не по душе эта затея, – признался Тарас Маркелович.

– Надо приостановить свадьбу, – заявил Доменов.

– А дальше что?

– А дальше совсем похерить.

– А потом с твоей дочерью повенчать. Так, что ли?

– Хотя бы и так… Что она, не стоит этого рыжего казака? Она, брат, у меня гимназию окончила!

– Она-то его стоит, вот он-то как, не знаю… Задал ты мне задачку, – хмурясь, задумчиво ответил Суханов.

– Ты только мне не мешай, а я сам ее решу.

– Что и говорить! Ты на эти дела мастак. На правах тестюшки потом и меня проглотишь, тоже знаю. Только и у меня мослы, Авдей, жесткие, смотри не подавись…

– Рассердиться на тебя, Тараска, хочется, да, ей-богу, не могу! – Доменов, несмотря на свою полноту, легко вскочил. Постукивая по столу толстым пальцем, на котором блестел тяжелый золотой перстень с крупным зеленым камнем, громко, стараясь придать голосу больше искренности, продолжал: – Кто же не знает твоей честности? Я даже сам тебе иногда завидую. Я в двадцать раз, а может и более, богаче твоих Степановых! Ты еще им накопишь, я знаю! Мне ничего не нужно, все им достанется, как ты этого не можешь понять? Управляешь? И управляй на доброе здоровье! Мешать не стану! Только и ты не мешай!

– Поверить сразу все равно не могу. Поживем, как говорится, увидим. Только одного не пойму. Неужели ты при таком приданом не можешь подыскать зятька пофорсистей, с положением?

– Все они, щелкоперы, на приданое рассчитывают, готовы растерзать меня, как беркуты, а я много не даю. Наличный капитал в делах да в имуществе… Не табуны же и не прииски мне им отписывать! Я им вот что покажу, – Авдей Иннокентьевич показал кукиш.

– А сколько все-таки можешь дать? – улыбаясь, поинтересовался Суханов.

– Смотря по жениху. Если подходящий и не жаден, прибавлю, а авантюристам, вроде вашего главного инженера, – по загривку… Ты за этим шустреньким приглядывай. Такая, брат, блоха, не скоро придавишь.

– Это ты правду сказал – шустренький, – согласился Тарас Маркелович.

– Работал он у меня, знаю… Ну, так говори: мешать будешь?

– Не стану. Думаю, что родной дочери ты не лиходей, – подумав, твердо ответил Суханов. – Мой совет: тебе надо с Ивашкой и госпожой Печенеговой повидаться. Здесь новая помещица объявилась. Митрий там пока живет. Она всем делом верховодит. Как вы там расхлебаетесь, не моя забота.

– Ложку покрепче возьму, – усмехнулся Доменов. – Вот еще что, Тарас. Нам надо об одном деле потолковать… Ты, говорят, рабочим дорого платишь. Они везде бросают работу и сюда подаются. В нашем деле такой переман не годится, – строго закончил Доменов.

– Плачу, сколько полагается. Ты зря говоришь. Скажи, что я расценок на товары не меняю, это верно. Отпускаю продукты по таксе, утвержденной горным инженером. Можешь в любое время проверить. А что на других приисках делается? Ты отлично эту механику знаешь. Когда хозяева нанимают рабочих, показывают одну таксу, а лавочники на прииске устанавливают другую, три шкуры с рабочего сдирают… Сами с тобой работали. В марте нанимают и платят дороже. У меня этого, Авдей Иннокентьевич, не было и не будет. Мошенников я на прииск не допущу. Тут мы с тобой не сторгуемся.

– Мошенничать я тебя не заставляю, а предупреждаю… Впрочем, черт с тобой! Только говорю тебе, чтобы с моего дела ни одного сбежавшего не принимать… Архипка Буланов от меня всю артель увел. Говорят, тут работает, верно?

– Здесь. Вот видишь, Авдей, ты еще не тесть Степанова, а уже командовать начинаешь, – шутливо произнес Тарас Маркелович.

– А я многим кое-чем командую. Тебе-то знать это следует. В общем, мы еще о том поговорим в другой раз, а теперь мне пора. За угощение и за добрый совет спасибо.

Выезжая с приисков, Доменов встретил группу рабочих. Впереди шел высокий, чернобородый богатырь с большими круглыми смолевыми глазами. Рядом с ним шагал широколицый китаец с коричневой жилистой шеей; размахивая длинными руками, он что-то говорил чернобородому.

– А ведь это Архипка-смутьян! – сказал Авдей Иннокентьевич дочери и велел кучеру придержать лошадей.

– Здравствуй, каторжник! – крикнул Доменов.

Рабочие, пропуская тарантас, сошли на обочину, опираясь на ломы и лопаты, остановились, с любопытством разглядывая темное платье Марфуши, ярко оттенявшее ее красивое румяное лицо. Черноглазая, в измятой войлочной шляпе молодайка, подобрав холщовую юбку с рваным расписным подолом, улыбаясь бойкими глазами, ткнула черенком лопаты в спину бородатого богатыря и что-то зашептала ему на ухо. Отмахнувшись от нее, как от мухи, узнав Доменова, он даже не поклонился; кося рот в нехорошей улыбке, ответил: