Синий мир

Трэвис дико заорал, ослепленный. Он упал на пол и начал кататься от боли: длинные жесткие иглы вонзились в щеки, в нос, а главное – проткнули глаза. Продолжая орать, он поднялся на колени, потом на ноги. В этот момент откуда-то выскочил Единорог, торопясь убраться подальше от этого безумства. Трэвис вертелся во все стороны, размахивая «кольтом» и держа палец на спусковом крючке. На мгновение ствол оказался направлен прямо в лицо Джону, потом сдвинулся фута на два в сторону. Выстрел пришелся в стену. Джон лежал на полу. Трэвис орал, размахивая «кольтом», потом сделал шаг назад и наступил на краба, не успевшего забиться в безопасный уголок.

Потеряв равновесие, он попятился. «Кольт» полыхнул пламенем в шестой раз. Пуля разбила окно на кухне. Отдача от выстрела предопределила его судьбу.

Низкий подоконник окна эркера оказался примерно под коленями. Пытаясь сделать еще шаг, он покачнулся и начал заваливаться назад.

Осколки разбитого стекла со звоном посыпались на пол, лицо на долю секунды застыло в паническом одеревенении. Пальцы, ища опору, натыкались на острые обломки, оставляя кровавые потеки, и конце концов он вывалился наружу. Протяжный крик растаял в дождливой ночи вместе с ним.

Послышался глухой удар, и все стихло.

Джон встал, доковылял до окна и выглянул наружу. Труп лежал навзничь на крыше чьей-то машины. Закинутая голова пробила ветровое стекло. Рука по-прежнему сжимала «кольт».,Смертельный захват.

В домах напротив начали вспыхивать окна. Кто-то закричал. Потом на пороге квартиры появился мужчина в очках и махровом халате, за ним – молодая блондинка. Они застыли, увидев расщепленную выстрелом дверь.

Дебби! Сверкнуло в мозгу Джона. О Боже!

Он ринулся в ванную. Единорог спешно зарывался в песок из перевернутого цветочного горшка.

Она была еще жива и еще боролась за жизнь. Джон первым делом перекрыл воду, потом выдернул кляп; она начала судорожно хватать широко разинутым ртом воздух, кашляя и задыхаясь в истерических конвульсиях. Действуя одной левой рукой, ему удалось распустить узел, притягивающий ее голову к кранам. Она открыла налитые кровью, полубезумные глаза и увидела над собой Лаки с окровавленным белым воротником вокруг шеи.

Он вынул ее из белой могилы и крепко прижал к себе. Теперь можно вздохнуть полной грудью. Она ткнулась головой ему в плечо и разрыдалась.

– Тш-ш-ш, успокойся, Дебби, – кое-как смог выговорить он, поглаживая ее вздрагивающее тело. Поняла она, что он говорит, или нет, – об этом он не задумывался. – Все хорошо, Дебби. Все хорошо, дитя мое. Тш-ш-ш-ш… Все хорошо. Успокойся, дитя мое.

Он держал ее на руках, пока не приехала полиция.

Глава 25

В Сан-Франциско порой выпадают такие дни, когда хочется назвать его самым прекрасным городом на свете. Этот день был как раз из таких. Водная гладь залива сверкала и переливалась под золотистыми лучами позднего октябрьского солнца; легкий бриз подгонял разноцветные парусники. В синем небе гудели самолеты – одни привозили пассажиров сюда, другие развозили их по домам.

Именно такова и была цель Дебби Стоун.

Вместе с ней объявления посадки в самолет, отправляющийся рейсом до Нового Орлеана, ждал отец Джон Ланкастер. Они сидели бок о бок; по контрасту с обычной аэропортовской суетой, окружающей их, движения их были точны и неторопливы, как у людей, которым уже некуда спешить, они прибыли в назначенное место.

Она была в своей обычной дорожной одежде – джинсы, светло-голубая блузка и белый свитер, который выгодно подчеркивал загар лица и яркость больших серых глаз. Свитерок был тонким, рассчитанным на южный климат. Она перестала носить темные очки; глаза уже не страдали от солнечных полос, падающих сквозь окно на лицо и руки.

Джон тоже был в дорожном костюме. Он продолжал свое турне. Свежий белый воротничок был достаточно мягким. Кисть правой руки была забинтована, и узкая полоска бинта закрывала пулевое отверстие на шее.

Дебби вздохнула; это быт первый звук, который она издала за последние несколько минут. Потом взглянула на него и быстро отвела взгляд. Он подождал немного, а потом понял, чего на самом деле боится – объявления, которое могло прозвучать в любую минуту; объявления, которое унесет ее из его жизни навсегда.

– До сих пор не представляю, что будет делать дядя-Джо, – негромко сказала она. – Я оставила ему сообщение на автоответчике, но… Впрочем, кто его поймет….

– Не сомневаюсь, что дядюшка Джо в состоянии сам о себе позаботиться, – высоким и в то же время хрипловатым голосом отозвался он.

– Ты похож на лягушку, – нервно улыбнулась она. Он улыбнулся в ответ, и они снова отвернулись друг от друга. – Меня ждет трудный путь, – наконец произнесла Дебби.

– Ну что ты! Долетишь до Нового Орлеана, в городе можно взять напрокат машину…

– Ты понимаешь, о чем я. Это трудный путь. Не уверена, смогу ли я пройти его до конца.

– Пока не попробуешь – не узнаешь.

– Это верно, – кивнула Дебби и взглянула на свои руки. От накладных красных ногтей она уже избавилась. – Я боюсь, – призналась она. – Я стала совсем другой. Понимаешь… Возвращение домой – это страшно.