Синий, как море

Орбен каким-то чудом ухитрился незаметно прикрепить ножны к моему поясу. Я еще раз поднял Ванаир над головой и возвратил его домой. Властители Домена покидали площадь.

Солнце коснулось горизонта. Снизу доносились многообещающие команды вроде "выкатить пять бочек". Мимо пробежал солдат со связкой незажженных факелов.

- Ого, - сказал Данк. - А нам поесть-выпить достанется? Где майордом?

- Это потом, - нервно сказал я. - Это вы как-нибудь без меня начните. Выпил-то я сегодня, наверное, полведра, а насчет всего соответствующего терплю с полудня...

- Сагастен, проводи, - приказал отец.

- Вот еще! - возмутился я. - Может, вы и в горшок заглянете?

Сагастен засмеялся.

- Вообще не мешало бы, - сказал он. - Но главный вопрос в другом. Ты что, разве помнишь, где туалет?

- Веди, чародей! - истово воскликнул я и бросился следом. Интересно, как может выглядеть в нашем дворце то, что гордо именуется "туалет"?

Сагастен шагал бодрым походным шагом. Ему, знающему коридоры, и к тому же обремененному не постыдными потребностями, но единственно длинными ногами, шагать было легко и привольно. А я, путающийся в плаще и поворотах, стиснувший... как это сказать? Если бы с противоположного конца, то зубы... в общем, я то и дело подрывался в постыдную мелкую рысь. Труся за великим магом и стыдливо озираясь, я представлял себе вожделенное помещение.

Яркие факелы на стенах, ряд золотых посудин в поганом углу... Нет, в нашем финансовом положении не рисуется. Тусклый чадящий факел, ряд серебряных... бронзовых... фу, Райдок, патина пополам с мочевым камнем... гадость-то какая, однако!.. значит, и не медных... глиняных?

Если эта кочерга не поторопится, в сортир я опоздаю. А если поторопится, расплескаю по дороге. Куда ж ты летишь-то так? Я же потеряюсь!

Дыра в дощатом полу? Невозможно. Ведь были мы и славны и богаты... Золотую ночную вазу, инкрустированную самоцветами... изнутри, хо! Вот идиотизм!.. Можно продать, но не станешь же выковыривать мраморные плиты из пола.

А почему, собственно говоря, меня это так волнует? Я и на кустик в чистом поле согласен. Согласен даже на чистое поле без кустика!

И тут мы добрались до искомого.

Первые две минуты я ничего вокруг не видел. Я света белого не видел, черт бы побрал того, кто шил этот костюм! Я сразу запутался в ремнях и шнурках, чуть было не отстегнул Ванаир и тут же намертво затянул принципиально важный шнурок, без которого - никуда. Ни вверх, ни вниз, ни тем более вбок. А равномерное журчание где-то в углу чуть не свело меня с ума окончательно. Я попытался разодрать брюки. Это был какой-то приступ бешенства пополам с отчаянием. Но сил не хватило; и ткань, и нитки были прочны. Пусть ад для этого портного выглядит так же!

Исступленная холодная логика безысходности подсказала выход. Я выдвинул Ванаир из ножен и о леденящую бритвенно острую сталь перерезал поганый шнурок.

А-ах-х-х!!!

Постепенно ко мне стало возвращаться зрение, а за ним и все остальное прибрело на дрожащих от блаженства задних лапках. Я огляделся.

Громадные, в человеческий рост окна выходили на запад, и последние лучи заходящего солнца заливали расплавленной медью просторную светлую комнату. И стены, и пол были выложены камнем, немного похожим на мрамор я не смог вспомнить, как он называется. Камень был желтовато-белым, как старая кость, и словно светящимся изнутри, как алебастр. Длинный сток приводил к отверстию в углу. Оттуда и раздавалось непрестанное журчание. А прямо напротив двери, у дальней торцевой стены стояли четыре каменных... табурета, что ли?

Сагастен перехватил мой удивленный взгляд, но не совсем верно истолковал его.

- Там, в подвале, - сказал он, указывая на отверстие в юго-восточном углу, - течет речушка, даже скорее ручей. Это отведенная часть вод Кимы, из которой берет питьевую воду весь Дианар.

- И все это потом выливается обратно в реку? - спросил я, мучительно размышляя, как поддерживать брюки без помощи погибшего шнурка.

- Нет, конечно, - улыбнулся Сагастен. - Потом все это попадает в отстойную яму - далеко за городом, почти на берегу. Вода постепенно профильтровывается сквозь песок и золу, а то, что накапливается на дне, регулярно вывозят на окрестные поля. Крестьяне говорят - прекрасное удобрение. Знатоки утверждают, что королевский помет Дианара по благотворному воздействию на почву не уступает коровьему навозу и даже превосходит его. Впрочем, я думаю, это больше связано не с титулами, а с рационом. Коровы, например, вина почти не пьют...

Дверь распахнулась и в туалет вошла прелестная Сельфа.

- Народ ликует, - весело сказала она. - Кузнец Хирак с Восточной дороги уже попытался побить капитана Харта.

- Ну и как? - с интересом спросил Сагастен.

- Кузнец пьет вино на площади. Синяк под глазом лечит. А Харт пошел к нему в кузницу - перчатку чинить. Опять два пальца на перчатке сломал. Крепкий мужик этот Хирак!

Сельфа легко откинула крышку одного из табуретов, аккуратно подняла многослойную голубую юбку и чинно уселась на овальное отверстие в камне. Я зажмурился. Боги! Так вот для чего эти штуки!