Сингулярность

Тем временем продавщица привокзального магазинчика, до которой не дошли звуки вокзальной суеты ввиду хорошей герметичности окон, наблюдала странную картину. В центре зала замерла молодая женщина со странной разноцветной прической. В руке расписание поездов. Рука вытянута так, что непонятно, то ли у нее дальнозоркость, то ли собралась декламировать время отбытия-прибытия, как стихи, вслух. Но это ладно – чуднее показалась могучая проводница, вставшая вплотную сзади, вытянув руку с мобильником, который подмигивал цифрами секундомера. Через несколько секунд странные женщины оказались лицом друг к другу, и проводница страстным поцелуем прильнула ко лбу молодой. В позе танцующих танго они нырнули под прилавок, в потолок устремился белый кроссовок молодой. Штанина джинсов слегка сползла, обнажая белоснежную икру.

Продавщица вытянула шею и с интересом заглянула за… Но проводница уже молниеносно откачнулась и что-то быстро выплюнула в дальний угол, по лбу у молодой текла кровь. Плевальщица воскликнула грубым мужским голосом:

– Ложись!

Обе рухнули на пол, и почти сразу бухнул глухой взрыв, разнесший в клочья урну. Не успели еще горящие бумажки опуститься, как дверь магазина хлопнула за странными женщинами.

– Хрен ли, тераристы не дремлють, хоть и лезбиянки, – понимающе заявил испитого облика пенсионер.

– О как… – ошарашенно пробормотала продавщица.

– Скорее, бегом! – выкрикнул Славутич, сорвал через голову форменную одежду. Под ней оказался ярко-зеленый спортивный костюм. – Чо хотел, пшел! – он на бегу пнул тележку игриво попытавшегося загородить дорогу носильщика. Тележка с грохотом улетела на рельсы, заставив несчастного рассыпаться горестными матюками. За поворотом профессор быстро сорвал пластиковую маску стареющей женщины, сдернул с горла ларингофон – преобразователь голоса. Швырнул все в сумку, одновременно бросая Дарье зеленый спортивный костюм. Она попыталась было натянуть прямо на джинсы. Тот остановил ее, гаркнув уже своим голосом:

– Долой тряпье! Запаришься! Парик нацепи!

Она мгновенно сдернула и натянула одежду, на пару секунд сверкнув обнаженными сосками.

Пара в зеленом, явно опаздывающая на какое-то глобальное соревнование, помчалась вокруг вокзала.

Чтобы увидеть… хвост тронувшегося поезда.

– Не успели… – пробормотала Даша, тяжело переводя дыхание.

– Бегом! Бегом! – подхлестнул ее выкрик профессора. Он набрал скорость, догнал неспешно разгоняющийся состав и лихо вскочил на ступеньку двери последнего вагона, вцепившись в поручни. – Скорее, сюда! – он протянул руку, рывком подхватил подпрыгнувшую девушку и поставил на ступеньку перед собой. Прижал ее к закрытой двери, ухватился за ручки.

Поезд начал быстро набирать ход. Ветер трепал волосы, уносил слова.

– Все хорошо, даже местами отлично! – Профессор подмигнул.

– Да, пока оторвались. Я вот только не пойму, как ты ощутил, где эта камера?

– Да вот ощутилось, понимаешь. Как ужасно горькое место над лбом. Стекляшка сама по себе, будь она хоть трижды камера, в целом нейтральна. Поэтому я не понял поначалу, почему такая горечь. Мог только предполагать, что постарались на всякий случай поставить противосъемное устройство. Так что убедить-то тебе репепедеров удалось, но подстраховаться они постарались. Труднее было быстро выучить обязанности проводника. Но там неплохо ваши подыграли, молодцы, ребята. Прямо артисты.

– Что все?

– Нет, только торгаши и морячок. Остальные – нормальные пассажиры.

Профессор качнулся вперед, расстегнул сумку:

– Давай, Даша, пошарь по карманам, собери, что забыла. А то я пока за сиськами твоими следил, забыл напомнить.

– Да, правильно, деньги, ключ, документы… А ведь был еще наверняка соглядатай… Я прямо чувствовала, что следят!

– Ну… был, один. Но ему быстро стало не до слежки. – Профессор усмехнулся. – Ты главное скажи, сколько еще висеть тут?

– Тут, к счастью, совсем рядом полустанок, этот поезд на нем останавливается на две минуты. Ну да нам больше и не надо. Перескочить в вагон – и порядок, ключ от вагона у меня есть.

– Скоро – это сколько? – напряженно вопросил Славутич, перецепил руку – сумка полетела под откос. А поезд, словно застеснявшись шестидесятикилометрового хода, рванул вперед по-серьезному. Ветер засвистел ураганом, начал серьезно дергать холодными пальцами, продувать куртки.

– Ну… минут через десять. А что?

– Да пока ничего, терпимо. Я просто смотрю в будущее, и то, что вишу на руках, под маленьким, но отрицательным углом, мне нравится очень мало. Так же как и то, что ты лежишь на мне четвертью массы тела… В принципе, терпимо, но не долго.

– Да, и для полного счастья у вас встал и уперся член. Тоже отталкивает.

– Может, ему показать, в каком неудачном положении мы сейчас находимся? Да шучу я, куда полезла?! Лучше вытащи у меня брючный ремень, сделай петлю вокруг одной дверной ручки и вокруг другой. Это на случай, если полустанок будет минут через двадцать…

Ремень охватил спину профессора, он с удовольствием на него уперся, чуть расслабив руки.