Сингулярность

– Да, понимаю теперь, почему пчелы обязательно круг над ульем делают перед вылетом, – пробормотал он с облегчением. Звук собственного голоса подействовал успокаивающе. – Так, сегодня не до поисков цивилизации. Да и кое-что я о себе новенькое узнал, да… – Как представлялось, что останется девушка в этом тяжелом подземелье, так сердце сжималось, а на лбу выступал холодный пот. – Удивительная реакция у меня на эту… эту двинутую вампироманку. – Озадаченный ощущениями, Славутич полез в гнусно смердящую подземную дыру. Пока спускался, вонь буквально выедала слезящиеся глаза, тошнотные спазмы раз за разом подбрасывали желудок к горлу.

Черт, как же мне такую гадость вдохнуть-то и не закашляться перед погружением – появилась и засвербела мерзкая мыслишка, и чем ниже, тем сильнее. Но вот уже вода… шлепает под ногами. Славутич нащупал фонарь, и конус белого света выхватил жидкость, на этот раз цвета желтого гноя.

Легкие потянули воздух, казалось, заполнялись гадкой слизью. Не выдержал и судорожно закашлялся, глаза заслезились, мокрота ошметками полетела в воду. Так, ладно, еще раз… и еще… На седьмую попытку удалось наконец приучить легкие, доказать, что как ни дергайся, а придется вылавливать кислород вот из этого… аромата, прости господи.

Ну где же эти чертовы рыбешки? Где спасительницы? Дышать уже почти нечем, хочется срочно выдохнуть эту дрянь и продышаться. Ага, язык словно понял проблему, высунулся и показывает слева и вверху вкус клубники со сливками, и очень разумно игнорирует вкус воды вокруг. Так, отлично, явно карман воздуха. Еще немного, и фонарь подсветил снизу серебристую открытую поверхность. Ноги, отчаянно барахтаясь, понесли вверх, в последний миг втянул голову в плечи, вспомнив о низких потолках. Но нет, на этот раз с мощным фырканьем вынырнул во вполне приличной пещерке. Да и воздух хоть и спертый, но уже не вонючий. Похоже, канализационная струя обходит здешние воды. Отлично. Так, вспоминаем повороты, ага… Все-таки коридоры – это не какой-то люк-хамелеон, что может спрятаться на ровном месте. Привыкший к трехмерному моделированию разум легко вспоминал все изгибы коридоров.

Славутич набрал побольше воздуха, вцепился в большой камень на дне пещеры и через пару минут удовлетворенно улыбнулся. Дрессированные рыбки приплыли на зов лишенного кислорода тела. Похоже, радиус призыва ограничен силой стресса. Путь назад оказался сравнительно легким и приятным. Станислав вытянул устало гудящие ноги, а рыбешек заставил двигаться на манер щупальцев кальмара, резко сжимаясь – разом отталкиваясь.

На этот раз он сумел отпустить рыб волевым усилием уже под водой, рядом с краем стены. Это оказалось неожиданно легко, как сунуть руку в карман. Причем возникло ощущение, что стоит захотеть – рыбки так и висели бы щупальцами, даже если б вылез наружу.

Дарья, похоже, устала ждать, заснула, свернувшись калачиком. Пещеру вновь заливал яркий свет, угли давно прогорели, но на сложенном уголке ковра вытянулись несколько жареных холодных рыбешек. Сразу захотелось есть. Нежные косточки захрустели на зубах. Славутич жевал, посматривал на Дарью… Она перевернулась на живот, из разреза спальника высунулась длинная белая нога… белоснежная просто в ярком свете белых ламп – профессор судорожно сглотнул, и жареная рыба была тут ни при чем. Вне спальника ноге показалось холодно, девушка, обиженно бормоча во сне, попыталась втянуть замерзшую конечность, но слишком слабо, и нога выползала на ковер все дальше и дальше… Появилась вторая. Видно, спать стало совсем холодно, Дарья пыталась укутаться. Вот показался и спрятался краешек ягодицы…

– Тьфу ты пропасть, пялюсь, как пятиклассник, – хмыкнул профессор. Подошел, аккуратненько ухватил за ноги и укутал в спальник. Движения сразу прекратились. Дарья улыбнулась, сладко вздохнула… и вдруг резко подскочила, согнувшись пополам, испуганно ойкнув.

– Профессор! – испуг сменился радостью. – Профессор!

– Ну что раскричалась-то! Соня. Спала бы и дальше… – смущенно буркнул он и вновь повернулся к ужину.

– А вас не было и не было. Я уж боялась, что-то случилось. Нет, чувствовала, что все хорошо, но все равно беспокоилась.

– Ну да, как же, великий древний, он же повелитель миног, да? И прекращай талдыкать – профессор да профессор. Меня зовут Станислав Владиславович. Ну, а за съеденные волосы можешь называть Станиславом… Иногда… пока, значит, не отрастут.

– Спасибо, конечно. Просто привыкла называть профессором, да и в моих снах вы именно профессор, так и называю там…

– Раздражают эти сны. Сильно, надо сказать, раздражают. То вроде нормальная, то вообще неадекватная…

– О девушках не говорят – неадекватная. Нужно говорить – загадочная, – фыркнула Дарья.

– Ну ладно, загадочная, выбираться-то отсюда собираешься? А то я выход вроде нашел, но только для себя с друзьями-миногами. А ты так под слоем 50 метров и остаешься. Ну-ну, не делай круглым рот. Есть задумка… Рыбехи обогащают кислородом мне кровь. Избыточно обогащают, мне часто приходится выдыхать – легкие распирает постоянно. Ну и буду дышать за двоих, как Ихтиандр. Поняла?