Сингулярность

И снова, как и при встрече с профессором, окружающий мир вдруг резко увеличился в объеме почти до бесконечности. На мгновение Ник заметил вокруг себя облако, состоящее из постоянно вибрирующих атомов кислорода, азота и молекул углекислого газа, из которых состоит воздух. Не успев толком рассмотреть их причудливый танец, его взгляд вдруг перенесся внутрь пустого пространства, в центре которого, испуская призрачное мерцание, пульсировало нечто, состоящее из постоянно меняющих свою форму полупрозрачных сфер – протонов и нейтронов. Это же ядро атома азота – появилось из ниоткуда понимание. Чей-то мощный толчок снова увлек сознание куда-то вглубь, и в звенящей пустоте, сияющей нестерпимо ярким светом от бесчисленного множества росчерков, оставляемых фотонами, Ник в эфемерном облаке зависшего вдалеке глюонного поля различил пространственные отпечатки кварков – элементарных частиц, из которых состоит протон. Подталкиваемый невероятной силой, его взгляд скользнул дальше, в самые глубины материи, где неподвластная внешним силам, словно сознавая свое величие, медленно колыхалась пространственно-временная матрица из гравитационных волн, переплетенных с полем Хиггса. Ник вдруг отчетливо услышал восхищенный шепот итальянца: «Черт возьми... Я был прав. Поле Хиггса и гравитация –часть единого целого, как две переплетенные цепочки ДНК...» Но пространство снова взорвалось и они оказались еще глубже, окруженные невнятным безликим нечто, которое совсем не поддавалось их восприятию. «Что это?» –прозвучал идущий одновременно со всех сторон вопрос Татьяны. «Это субквантовый конгломерат темной энергии и темной материи. Остатки Вселенной, которая 18 миллиардов лет назад в результате фазового перехода переродилась в нашу, – ответил ей голос профессора. – Вы пока не способны его воспринимать, поэтому он кажется вам непонятным и хаотичным». «Это и есть сингулярность?» – голос Монтини звучал совсем рядом, так что Нику захотелось одернуться несмотря на то, что он своим необычным зрением полностью воспринимал все окружающее пространство. «Нет. Сингулярность находится уровнем ниже», – ответил Ишихара, и окружающее их нечто растворилось, уступая место заполненному радужным сиянием пространству, в котором плавало бесчисленное множество плотно переплетающихся нитей. Они постоянно вибрировали, создавая вокруг себя волны света, медленно распадавшегося на мельчайшие искорки, которые постепенно растворялись в водовороте красок. «Это и есть Cингулярность, – выдержав небольшую паузу, сообщил профессор. – Это квинтэссенция единого сознания нашей Вселенной – первичная, самая базовая структура мироздания. Мы находимся на ее границе. К сожалению, вам дальше нельзя. Ваше сознание еще не готово к полноценному контакту с Сингулярностью. Это может повлечь смерть вашего физического тела, оставшегося в макромире. Поэтому нам лучше вернуться».

После проникновения в самые глубины материи зал оперативного контроля за экспериментами показался ученым целой вселенной. Ник оглянулся вокруг, и ему почудилось, что он до сих пор видит волны радужного света Сингулярности, пронизывающие пространство. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, пытаясь осознать хотя бы частичку того, что с ним сейчас произошло.

– Боже. Это было невероятно красиво, – тихо проговорила Татьяна.

– Восприятие сингулярности бывает разным, – довольный произведенным эффектом улыбнулся Ишихара. – Все определяется уровнем развития сознания существ. Несмотря на довольно быструю эволюцию, человечество находится в самом начале пути. У вас очень сильна эмоциональная составляющая, и это раскрашивает довольно скучное пространство субквантового мира в яркие, искрящиеся светом цвета. Другие существа видят Сингулярность по-своему.

– Это было похоже... – начал Монтини и, возбужденно потеребив косичку дредов, продолжил: – Это было похоже на струны. Переплетенные между собой и завязанные в нетугие узлы, вибрирующие волшебной энергией струны.