Сингулярность 2.0. Биотех

Ким вздохнул, пытаясь притушить негодование. Он не мог понять мотивацию матери Рины. Как, а главное, ради чего можно было так довести ребенка, чтоб тот радостно ждал инъекций и рассуждал о непригодности крупных вен?

– Это больно?

– Не знаю, – Рина снова хихикнула, – первый так себе, а следующие я не помню.

– Как – не помнишь?

– Я после первого теряю сознание примерно на пять минут. Это нормально, не переживайте. Если бы не первый укол, я сама давно бы уже все сделала. Но сложно колоть себя, если ты в отключке. Готовы?

– Ну… наверное. А ты?

– Давно. Давайте.

Ким разложил четыре инжектора на столике рядом с кушеткой и взял Рину за руку. Она крепко сжала его пальцы.

– Ты уверена?

– Еще как!

– Ну, надеюсь, я правильно прочитал все инструкции.

– Ким? – Рина повернула к нему лицо.

– Да?

– У вас есть дети?

– Нет.

– Зря. Вы были бы классным папой.

– Спасибо.

– Это вам спасибо, – прошептала она и закрыла глаза.

Ким аккуратно высвободил свою руку и, согласно инструкции, сделал все четыре укола через обозначенные интервалы времени. Рина, как и предупреждала, после первой инъекции потеряла сознание. Ким засек пять минут и сел рядом с кушеткой, без помех разглядывая каждую черточку бледного лица. Рина вырастет красавицей, подумалось ему. И это была последняя его спокойная мысль.

Рина не очнулась. Ни через пять минут, ни через двадцать. Она дышала ровно, пульс был чуть реже положенного, давление понижено – датчики говорили, что это не повод для серьезного беспокойства. Ким стал ходить кругами, пытаясь выстроить верную линию поведения и понять, как он, взрослый человек, мог пойти на поводу у ребенка с отклонениями в психике. И тут земля загудела.

Глухой утробный гул, родившийся из ниоткуда, нарастал стремительно, заполняя собой все пространство вокруг озадаченного Кима. Когда мощная вибрация прошила его до самой макушки, и тоненько задребезжали пустые пробирки на столе, стукаясь друг о друга, Ким все понял. Упругий пол гасил ударную волну, как желе, но это не очень помогало. Лаборатория дрожала. Землетрясения Киму были не в диковинку, хотя такого продолжительного и равномерного он еще никогда не ощущал. Казалось, что он внутри магической сферы, за которой беснуется конец света.

Он не испугался. Модифицированный аэрогель – прочный материал, а модифицированная личность не испытывает страха. Ким следил за Риной. Она все так же лежала без сознания, но дышала неровно и поверхностно. Когда земля успокоилась, дыхание Рины тоже пришло в норму. Только после этого Ким рискнул оставить девочку и выглянуть наружу. Раскручивая шагами спираль коридора, он гадал, не зависит ли неровное дыхание Рины от землетрясения. Или… наоборот? От этой мысли он на мгновение замер и пошатнулся, как боксер, пропустивший удар. А потом побежал.

На улице ему понадобилось несколько миллисекунд, чтобы подобрать слова, все же курьер лучшей в мире компании не часто крепко выражается. Но сейчас Кима буквально корежило от необходимости вышвырнуть из себя отравляющие эмоции как можно громче и дальше. Ругательства вернулись глумливым эхом.

Гигантского плато больше не было. Коптера тоже не было, как и посадочной площадки. Ветряк замер в неподвижном воздухе. Вместе с горным ветром исчезла прохлада и послеобеденное солнце моментально нагрело темные камни. Там, где всего пару часов назад пускало зайчики озеро, выросла горная гряда и отсекла мир, из которого явился Ким. Она не доползла до купола каких-то сто метров, аккуратно поддев коптер, и он яркой застывшей стрекозой повис на скальном уступе. Станция сразу словно увеличилась в размерах, а пространство вокруг нее напоминало глубокий кратер вулкана. Хватанув ртом не осевшей еще пыли, Ким закашлялся и достал коммуникатор. Связи не было. Он снова выругался и побежал обратно.

Рина лежала в той же позе, но Киму показалось, что губы ее растянуты в подобие улыбки. Девочка выглядела старше своих лет. Но он только мельком глянул на нее. В расширенных зрачках Кима отражался листок бумаги, лежащий на столе рядом с кушеткой. Короткий синий карандаш парил в воздухе над столом, будто прицеливался. Потом он опустился на бумагу и стал писать. А Ким перестал дышать. И лишь когда карандаш поставил точку и упал, Ким выдохнул. Он осторожно, как к ядовитой змее, приблизился к столу и резким движением сгреб белый прямоугольник.

Кривые круглые буквы не сразу сложились в слова. Ким опустился на пол рядом с кушеткой, расправил смятый в кулаке листок, перечитал и обреченно закрыл глаза. Но это не помогло. Синие буквы пробрались под веки и светились там, как указатель аварийного выхода. Только выхода не было:

«Простите, что не отпускаю вас. Тело вышло из строя. Но это временно, оно справится. За ним просто надо немного присмотреть. Вы спрашивали, во что я люблю играть. Я придумала. Заколдованную спящую принцессу в пещере терпеливо охраняет доброе чудовище. А когда принцесса очнется, они вместе станут хозяевами этого мира. Круто, да?»

Флинт Киборд. Лучшее из двух миров