Синеволосая ондео

Аяна быстро разобрала причёску, прочно и надёжно закреплённую чудесным составом от седины. Волосы действительно приняли приятный синевато-серый оттенок.

– Ничего себе, – удивилась Аяна. – Где у вас продаётся мыло?

– С другой стороны базара есть лавка со снадобьями. Там и мыло.

Аяна купила маленький кусок мыла, вернулась на постоялый двор и подошла к управляющему.

– Хиделл, а сколько будет стоить вода для купания?

– Ещё два медных.

Этот ответ расстроил её. Комната с удобной кроватью обошлась ей в восемь медных, и то Хиделл сказал, что это дёшево, потому что она приехала не в сезон. Верделл говорил, что тут дешевле...

– Ладно.

– Купальня на первом этаже, кира. Рядом с нужником. Мы не наполняем лохань в комнатах.

– Ладно. Хорошо.

Она спустилась с полотенцем в купальню и подождала, пока служанка натаскает тёплой воды с кухни. Кимат тоже хотел купаться, и она сначала помыла его, а потом помылась сама, тщательно, до скрипа промывая волосы. Вода окрасилась в тёмно-серый цвет, и она вздохнула, отжимая мокрые пряди.

За дверью раздался какой-то шум и приглушённый возглас. Аяна встревоженно встала, натягивая рубашку, и выглянула за дверь.

– Вечно с вами, бабами, одна головная боль.

Хатер стоял у двери, сжимая в руке ухо парня с конюшни, и хватка была такой, что у того побелело лицо.

– Ты бы закрывала окошко, кира. Эх, бабы, бабы. Тьфу.

Он плюнул и ушёл, таща за ухо любопытного парня, который решил воспользоваться незакрытым окошком в двери купальни и теперь сполна расплачивался за это.

Аяна проводила его глазами, нахмурившись. Она допустила оплошность, а оплошность на её пути могла привести к беде. Она была неосторожна, оставив окошко незакрытым. Не стоило привлекать внимание. Она уже привлекла внимание там, в Орте. И ещё нужно было сменить голубой халат из седы на что-то менее цепляющее взгляд.

Её наряд действительно был приметным. Она не увидела на рынке никого в такой яркой или дорогой одежде. Женщины здесь не носили штанов, и рукава верхнего платья были гораздо уже, чем у кафтанов в их долине, халатов хасэ или Фадо, а сверху они надевали плащи или приталенные куртки с такими же узкими рукавами. Аяна мысленно поблагодарила Сэв за её предложение сшить короткие, выше колена, штаны-панталоны, потому что мысль о том, что ветер будет задувать хоть под многочисленные, но не прилегающие к ногам юбки, сама по себе заставляла поёжиться.

Она поднялась в свою комнату и переодела Кимата, потом достала гребни и села сушить волосы. В комнате было немного душно. Пахло жареной свининой, которую ели в соседней комнате, а ветер снаружи время от времени порывами кидался мутное стекло, как будто кто-то невидимый пытался ворваться в комнату через окно. Аяна перекинула волосы назад, через спинку стула, и задумалась, расчёсывая их. Она смотрела в потолок и прикидывала, сколько займёт дорога до Ордалла. По той карте выходило, что ей нужно идти почти прямо на запад, но эта погода могла сильно её замедлить.

А ещё ей нужно было решить, что делать с копытами Ташты. Надо выяснить, что там, дальше, за дороги.

– Кимат, хочешь молока? – спросила она, глядя на сына. – Пойдём-ка.

Она быстро накинула голубой халат, завязала пояс, взяла Кимата на руки и спустилась по лестнице в помещение, где подавали еду.

– Кир Хиделл, подскажи, пожалуйста...

Она осеклась, потому что Хиделл смотрел на неё, как на душу, которая вернулась из долины духов, чтобы привидеться ему в кошмаре. Во внезапно наступившей тишине она повернула голову к столам и поняла, что все присутствующие смотрят на неё.

2. Легенда об ондео

– Ондео... – тихо прошептал один из торговцев наконец.

Снова тишина.

Аяна замерла. Торговцы смотрели на неё.

– Ма-ма, – сказал Кимат.

Хиделл очнулся и встряхнул головой.

– Кира, твои волосы...

Аяна перекинула подсохшие пряди со спины и онемела. Её волосы были нежно-голубоватого цвета.

– О! – сказала она. – О.

– Хиделл, старина, что ж ты не сказал, что они уже приехали? – радостно спросил один из постояльцев, отодвигая миску с густой похлёбкой. – Ну ты даёшь. Кира ондео, спой нам или станцуй. Где остальные?

– Кира не из бродячего театра, – сказал Хиделл. – Она не поёт и не танцует. Она проездом.

– Жаль. Ну ладно. Я уже кошелёк было приготовил.

Аяна навострила уши.

– Хиделл, – быстро спросила она шёпотом, наклоняясь к управляющему, – а этим бродячим артистам что, платят?

– Конечно, – удивлённо ответил он. – За песни и представления. Зачем же им иначе колесить по стране? Ты как будто вчера родилась, кира. А почему ты шепчешь?

– Я просто умею петь и играть. А если за это платят...

– А на чём ты играешь?

– На кемандже и на читаре.

– На кемандже?

– Я хорошо играю, – вскинулась Аяна, вспомнив вопли растерзанной души, доносившиеся из её покоев.

– Нет-нет. Просто на ней чаще играют кирио. У меня нет ни кемандже, ни читара.

– У меня есть. Кемандже.

– И ты сыграешь? Перед всеми этими людьми?

– А что?

Хиделл с улыбкой пожал плечами.

– Ничего. Просто обычно девушки стесняются... Те, которые не из театра.

– Я тоже стесняюсь... Очень. Но мне деньги нужны, понимаешь?