Синева небес

— Да, но вы боретесь с собой, думаете о благе ребенка. Ведь святой отец учил, что эта любовь, выражающаяся в страдании и муках, и есть подлинное чувство.

— Хата-сан, можно с вами поговорить об одном деле?…

— Юкико кивнула.

— Давайте выпьем по чашечке кофе в соседнем кафе…

Они вошли в кафе и сели подальше от стойки и кассового аппарата.

— Я решила, что никому не скажу, кроме вас. Но мы встретились, и я рассказала вам о любовнице мужа и о своем несостоявшемся самоубийстве… Я не хотела обсуждать это со святым отцом, только с вами… Теперь вам многое известно о моей жизни, и я считаю своим долгом рассказать вам еще об одном событии. В тот день, когда я хотела покончить с собой, меня подвез на машине незнакомый мужчина, направлявшийся в Иокогаму. Это его заслуга, что я передумала умирать. Я уже рассказывала вам об этом.

— Да, я помню. Это интересно. Может, у меня испорченная натура, но я страшно люблю такие истории… Когда какое-то неожиданное происшествие меняет судьбу.

— Я не запомнила его имени, не узнала адреса, но считаю, что именно ему я обязана жизнью. Впрочем, теперь я знаю, как его зовут.

Юкико молчала.

— Я думала, что так и не узнаю ничего об этом человеке, поскольку у меня не было желания с ним встречаться снова. Но это человек… убийца маленького Кэна… Его фамилия — Уно.

Хитоми низко склонила голову.

Еще до того как Юкико услышала это, ее охватило смутное предчувствие. Тем не менее, когда Хитоми произнесла фамилию Фудзио, у нее потемнело в глазах.

— Он был так ласков со мной в тот день… Но когда я узнала, что он натворил, я всю ночь не могла заснуть, — закончила Хитоми.

— Вы испугались? — Юкико уже взяла себя в руки, и ее голос звучал спокойно.

— Нет, я не подумала, что он мог и меня убить. Тогда у него было совсем другое лицо. Я просто захотела об этом кому-нибудь рассказать, но мне не хватало смелости. Это очень печально.

— Робких людей много, но мало кто сожалеет об этом недостатке. Я рада тому, что вы рассказали мне это. Я допускаю, что человек, вернувший вас к жизни, мог быть и праведником, и злодеем.

— Не уверена, что можно так оценить те события…

— Но вам не все ли равно, каков он на самом деле? Многие прекрасные люди никогда не протянули бы вам руку помощи.

— Это все так странно… Если бы я умерла, многие сказали бы, что я покончила с собой из-за ерунды.

— Вы открыли мне душу, и я тоже кое-что расскажу вам. Дело в том, что я тоже знакома с Уно… Мир действительно тесен. Я не стану рассказывать в деталях о наших отношениях. Я знаю недостаточно хорошо этого человека, чтобы судить о нем. Но я его знала не как убийцу и преступника, а как нормального человека.

— Правда?! Если вам когда-нибудь доведется увидеться с ним, поблагодарите его от меня. Моя благодарность, конечно, ничего не решит, но мне грустно думать о том, что на суде не прозвучит ни одного доброго слова. Правда, я не хотела бы, чтобы на суде прозвучало мое имя… Я не могу рассказать, как он мне помог, потому что мой муж ни за что не позволит мне этого. А я очень робкий, нерешительный человек…

— Вряд ли мне удастся с ним встретиться. Лучше ничего не говорить. К тому же у этого человека своеобразный характер. Кто поручится, что, узнав о вашем желании поблагодарить его, он не использует это в своих интересах?

— Неужели? Но ведь теперь все будут считать его только убийцей! А я знаю, что он не всегда был таким. Это разрывает мне сердце!

— Вам так горько? — спросила Юкико.

— Горько? Да… С другой стороны, во всем этом есть радостная сторона. Знаете, нечто такое, от чего сердце поет…

— Думаю, что у Уно лживая и извращенная натура. Мне кажется, сейчас он опасен. Однако я не считаю его лишенным всего человеческого исчадием ада, — медленно проговорила Юкико.

— Я в этом просто уверена. В тот день он помог мне преодолеть себя. Я не понимаю, почему он убил ребенка. Ведь дети такие милые… Не то что я!

В тот же вечер Юкико продолжила писать письмо к Фудзио. Теперь у нее была более четкая цель.