Синева небес

«Ко мне приходил полицейский, чтобы задать вопросы относительно той аварии, во время которой Вы наехали на велосипедиста. Он пришел проверить Ваши показания, узнать, правду ли Вы говорили. Зачем Вы сказали, что помогали мне работать в саду? Я хорошо помню, как Вы говорили, что не любите работать в саду. Не Вы ли выбросили семена вьюнков, которые я Вам дала, и сделали это только потому, что не хотели тратить на них время?!

Я рассказала полицейскому все, как было. Я не умею просчитывать, что следует сказать, а чего лучше не говорить. Может быть, Вы решили, что было бы неплохо, если кто-то по-дружески замолвит о Вас несколько добрых слов. Но давайте откажемся от хитростей. Я думаю, что следует жить, не прибегая к уловкам.

Я не слишком удивилась, узнав о том, что Вы совершили. Люди всегда вели себя одинаково — как великие, так и падшие. Но ни Вы, ни я не годимся на роль исчадия ада. Мы с вами всего лишь маленькие люди. Вы убили ребенка только потому, что Вы — маленький человек.

Я решилась писать еще по одной причине. Я должна сообщить еще об одной вещи. Не так давно в Йокосуке Вы ворвались в дом одной молодой женщины и на глазах у ее ребенка, еще младенца, изнасиловали ее.

Сегодня она на грани безумия. Она узнала в Вас человека, который надругался над ней.

До того как Вы ворвались в эту квартиру, супруги жили в мире и согласии, доверяли друг другу. Однако сейчас все рухнуло. Муж ушел из дому, он винит себя в том, что испытывает неприязнь к жене, но ничего не может с собой поделать.

Эта семья, скорее всего, не заявит на Вас в полицию — у них не осталось сил на новые страдания, поэтому я и пишу это письмо. Пока эта женщина не подаст заявления об изнасиловании, Вам не предъявят еще одного обвинения. Я где-то вычитала, что, даже если полиция и узнает о преступлении, без заявления пострадавшей Вас нельзя привлечь к ответственности.

Вы, наверное, даже не осознаете, что натворили, убив ребенка. Если бы мальчик остался жив, он бы рос, превращался во взрослого человека, играл, смеялся, любил, работал, страдал и радовался многие десятки лет. Однако Вы решили за него и отобрали у него жизнь. Кто дал Вам право принимать такие решения?

Я не понимаю причин, толкнувших Вас на убийство. Но Вы еще и разрушили жизнь молодой семьи. Они уже никогда не вернут прежнего взаимного доверия. Вы и у них отняли часть жизни.

Я не собираюсь призывать Вас к исправлению для видимости. Вам нужны не исправительные работы, Вам необходимо испытать глубокое очищающее страдание, хотя общество потребует от Вас именно исправления… Но человек, не способный оценить даже собственные действия, не способен ощутить и очищающую силу страдания. Люди, не понимающие, какой великий смысл заключен в печали и в страдании, достойны сожаления…»