Синева небес

— Нет, я разговариваю. У тестя большой опыт в торговых делах. Я всегда спрашиваю совета, если чего-то не понимаю, и он мне все подробно объясняет.

— Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о том, что было позавчера, — сказал Дзиса. — В котором часу ваш сын вернулся домой?

— Ой, когда же это было-то… — мать Фудзио сделала вид, будто мучительно пытается вспомнить. — Он вернулся ночью, поздно ночью. Я и не знаю, в котором часу.

— Правда? А ваш сын утверждает, что позавчера вернулся домой около восьми вечера и ужинал дома. Он лжет?

По матери было заметно, что она вздохнула с облегчением:

— Ах, да, конечно. Ну, разумеется, он вернулся в восемь или чуть позже. Я еще поджарила ему селедку. Поздно ночью он вернулся накануне, я ошиблась.

— Такое бывает. Я и сам, если не посмотрю в дневник, и не вспомню, что ел накануне.

— Вы записываете в записную книжку свое меню?!

— Да, и это, и многое другое, чтобы потом легче было вспоминать.

— Не могли бы вы дать нам совет… Вы, думаю, сможете нам помочь, — начала мать с заискивающей улыбкой. — Вчера сын позвонил из полиции и попросил найти адвоката. Но у нас нет таких знакомств, и мы не знаем, куда податься.

Дзиса не ответил.

— Я так испугалась… Сразу же отвезла в управление одежду и туалетные принадлежности. Хотела встретиться с ним, спросить его, что случилось, но мне даже не разрешили с ним увидеться. Сказали, что ничего не знают об аварии. Тогда я побежала домой посоветоваться с зятем. Он сразу же, поздно вечером, отправился за советом к директору-распорядителю нашей торговой ассоциации. Тот нам всегда помогал. То есть один знакомый у нас есть, он должен был позвонить нам сегодня утром. Правда, я слышала, что он уже в почтенном возрасте… Но разве можно принимать решение, не выслушав другого мнения? Это то же, что с медицинским диагнозом.

— Я, честно говоря, не совсем понимаю, о чем идет речь, — сказал Дзиса.

— В таких случаях лучше попросить знакомых, использовать все связи, правда?

Дзиса тем временем пытался понять, отчего так упорно молчит Сабуро Морита. Он явно отличался живым умом и, видимо, прекрасно знал обстановку в доме, а также характер своего шурина.

— Вы не знаете, когда отпустят Фудзио? Если с него снимут подозрения, ведь его отпустят? — спросила мать.

— Мы этого пока не знаем. Вам лучше посоветоваться с адвокатом, он вам все объяснит.

— Мы очень волнуемся, потому что у нас нет знакомых адвокатов. Я думаю, все эти неприятности случились потому, что Фудзиодо сих пор не женат.

— Едва ли это имеет отношение к делу.

— Нет, мир так устроен. Если у тебя есть семья, то ты защищен. А когда тебе за тридцать и ты один, то в тебя по любому поводу будут тыкать пальцем. Думаю, что, когда он вернется, сразу начнет подыскивать жену.

Дзиса поднялся.

— Извините за беспокойство. Я в такой ранний час вас потревожил…

Выйдя из дома Уно, Дзиса обернулся и окинул взглядом дом и окрестности. Маленькую пристройку на крыше было совершенно не видно с порога. Чтобы разглядеть ее, Дзиса перешел на другую сторону улицы. Уразумев, где именно располагается жилище Фудзио, он отправился восвояси.

глава 18. И солнце, и ветер, и небо

Сидя в одиночной камере, Фудзио считал часы. Время тянулось медленно.

За решетчатой дверью над столом надзирателя был прикреплен светильник, и тот читал спортивную газету.

Мелодия модной песенки о безоблачной любви, доносившаяся из радиоприемника, сейчас вызывала у Фудзио дикое раздражение.

Сегодняшний допрос начался около девяти утра. В камеру Фудзио вернулся только после десяти часов вечера.

Раньше Фудзио приходилось тяжело трудиться, но он впервые устал столь сильно. У него от усталости даже кожу щипало. Так реагировала перенапряженная нервная система. Он чувствовал, как изнутри кожу и плоть прокалывают тысячи маленьких острых иголок. Ощущение полной незащищенности.

Камера была около девяти квадратных метров, может быть, чуть больше, какой-то странной формы. Пол здесь был выстлан плитами из коры пробкового дерева. Фудзио полагал, что в тюремных камерах на полу лежат циновки или пол деревянный. Но оказалось, что в недавно выстроенном здании полицейского управления Миуры в камерах предварительного заключения полы сделаны из звукоизолирующей и жароустойчивой пробки. Если на такой пол что-нибудь пролить, то и следа не останется.

В камере была электрическая лампа, чтобы ночью можно было регулировать освещение. Ночью свет давали приглушенный. Однако для Фудзио, привыкшего спать в полной темноте, даже слабый свет являлся раздражителем, и он не мог уснуть, просто лежал с закрытыми глазами. Читать было нечего, но даже если бы и было, читать при таком тусклом свете невозможно.