Синее Пламя

Десятая палата оказалась просторной комнатой, сплошь уставленной низкими широкими лежаками. Большая часть из них была занята — и в воздухе висел тяжелый запах лекарственных снадобий. Похоже, раненых в крепости было немало. Леграну досталась лежанка у забранного мелкой кованой решеткой оконного проема. Пожалуй, одна из лучших — воздух здесь был чище, а аромат лекарственных отваров — заметно слабее.

Нетерпеливым жестом старуха отогнала «малышей», которые, похоже, боялись ее до дрожи в коленках. Снова осмотрела ногу, затем резко надавила на края раны. Красная плоть разошлась в стороны, изнутри хлынула тягучая желто-зеленая жидкость. Шенк изо всех сил стиснул зубы и все же не смог удержать стона. Синтия дернулась, словно от удара, но осталась на месте. Лекарка покачала головой, затем смерила взглядом девушку, хмыкнула.

— Интересными… гм-м… оруженосцами обзаводятся нынче темплары. Как меняется мир… Ладно, юнец, говори, как тебя лечить? Как следует… или по закону?

Уж кому-кому, а служителю Ордена было ясно, что скрывается за этими словами. Старуха целительница намекала на то, что может не ограничиваться одними лишь целебными мазями и настоями, которые хоть и неплохо помогали, но требовали на излечение куда больше времени, чем соответствующим образом подобранное заклинание. И хотя Орден сквозь пальцы смотрел на применение слабенькой исцеляющей магии лекарями и знахарками, трудно было заставить себя смириться с мыслью, что эта самая магия, которая все же есть порождение Тьмы, будет нацелена на рыцаря Света.

Хотя, с другой стороны, он и так уже запятнал себя созданием портала, да и тем, что взял в спутницы вампирку, тоже. Одним грехом больше, одним меньше… Шенк зажмурился и всем сердцем воззвал к Святой Сиксте, моля о прощении за нечестивые мысли. Нет греха малого и греха большого — есть просто грех.

Старуха сунула руку в небольшой мешочек у пояса и вынула тщательно сложенный вчетверо небольшой лист пергамента. Развернула, пробежала глазами по изрядно выцветшим строкам, затем сунула листок под нос темплару:

— На вот, читай, молокосос. Се — записи судилища, или как это у вас, орденцев, говорят… про-то-кол, придумали же словечко. Бона, чья закорючка внизу стоит? Узнал?

Шенк скосил глаза… подпись и в самом деле показалась знакомой, он ее видел… когда-то очень давно. Легран закрыл глаза, вспоминая, — словно наяву перед ним закружился хоровод образов из прошлого. Не такого уж далекого: несколько лет — не слишком долгий срок.

Старуха — не эта, другая, несущая не исцеление, а зло и смерть. Голос — знакомый и в то же время чужой, с натугой произносящий одно-единственное слово, которое должно было отправить ведьму к демонам, которым она давно уже добровольно отдала свою душу. Яростный крик, рвущийся сквозь сполохи очистительного пламени. И морщинистая рука, уверенно выводящая сложный завиток под записью о приведении приговора в исполнение.

— Да, я знаю… знал этого человека, — прошептал Шенк.

— Знал? Стало быть, Барт умер? — хмыкнула старуха, но в голосе не прозвучало и капли сожаления. И неудивительно, если все же имелись люди, что относились к инквизитору Камингсу Барту с уважением, то уж с любовью и теплотой — таковых не нашлось бы, пожалуй.

— Два года назад.

— Жаль. — Она довольно фальшиво изобразила скорбь. — Ну, пусть его дорога будет светла. Старик был порядочным засранцем, но дело свое знал и напраслину не возводил. Читай, читай, паренек, я храню этот листок уж двадцать лет, специально для таких, как ты, молодых и рьяных.

Шенк быстро пробежал глазами по бледным строкам. Обычный протокол заседания инквизиторского суда. Обвинение тоже не блистало новизной — порча, сглаз, приворот… Обвиняемая Эллина Руж, допрошена под Знаком Истины в присутствии темплара Ива Гаркала… Причастность к означенным преступлениям отрицала, причастность к использованию лечебной магии подтвердила. Именем Ордена обвинения в применении преступной магии сняты.

Он поднял глаза на старуху. Она ухмылялась, довольная произведенным эффектом. Видать, делала это не в первый раз.

— Ясно, соколик? Так что я в своем праве… ладно, глазыньки-то закрой, хватит на дукумент таращиться. Спи сейчас… Спи! Я сказала…

Если усыпляющая магия вампира была подобна мягкому одеялу, обволакивающему, согревающему, медленно опускающему в ласковые' глубины дремоты, то заклинание старухи подействовало как тяжелый удар латной перчатки, начисто вышибающий сознание. Темплар рухнул на лежанку, взвизгнувшую от такого издевательства, но все же устоявшую, а бабка склонилась над ним, водя руками над раной и бормоча странные, мало кому из смертных понятные слова. Синтия присела на корточки у стены и закрыла глаза, настроившись на длительное ожидание.

Вампиры умеют ждать — столько, сколько нужно. И даже больше.