Синдзи-кун и теория игр

— Ммм? — я открываю глаза и стараюсь забыть про странный сон с розовыми фламинго, двумя дробовиками и ансамбль, состоящий из начос в мексиканских сомбреро, игравших, и поющих шлягеры американской эстрады 70-х.

— Вставай. — говорит Читосе: — завтракай и нам пора с Инквизицией на операцию выезжать. Как обычно — приключение на пятнадцать минут. Туда и обратно.

— А, да, да. Вспомнил. — говорю я: — а ты уже переоделась, я вижу. Кстати, тебе очень идет форма лейтенанта Инквизиции… слушай, а давай поиграем в Инквизицию и грязного еретика? Я очень грязный еретик, у меня даже мысли грязные…

— Прекрати! — отбивается Читосе, но отбивается как-то неубедительно. Откуда-то из угла раздается хихиканье и сопение.

— Ну вот. — говорю я: — а Джин чего в такую рань вскочила? Спала бы сама и людям дала поспать.

— Все отстань. Пошли завтракать. — Читосе освобождается от моих рук и встает с постели, поправляя свою новенькую форму лейтенанта Его Императорского Величества Инквизиции. В этой форме она похожа на стройную симпатичную азиатскую девушку, решившую закосплеить Мистера Байсона из Стрит Файтер. Красно-черная форма, фуражка с высокой тульей, высокие кожаные сапоги и кобура на бедре. Кобура, кстати не форменная, ее собственная, тактическая. Из кобуры торчит рукоять ее любимого CZ, вот сильно сомневаюсь, что у Инквизиции в ходу такие стволы. На левом бедре — короткий клинок, а вот их я уже видел в деле.

— Хорошо, встаю. Джин — ты тоже иди завтракать. — и я следую за Читосе. Надо сказать, погуляли мы славно, опять старикану ущерба нанесли на значительную сумму. Кто и когда решил онсэн подогреть в пруду — непонятно. Но вот то, что Акира на пару с этой, Томоко — полсада сожгли — это точно вина Акиры. Она трезвая — сама сдержанность и рациональность, но стоит ей выпить — и лезет из нее веселуха наружу. Да такая, что всем окружающим не по себе становится. Ну… ладно. Надо же девчонкам пар спускать, пусть и таким образом. За сад заплатим, пруд восстановим… интересно, а я могу варенных рыб воскрешать?

Я спускаюсь по лестнице — спальни находятся на втором этаже гостевого домика, выхожу во двор и прищуриваюсь на утреннее солнце. Мимо меня неторопливой трусцой пробегает толстый рыжий кот, который тащит во рту варенного карпа кои. Поправка, думаю я, рыбу придется покупать. Прохожу двором, мимолетно отмечая приметы веселого праздника — то сломанную стенку, то выжженную проплешину в траве. Захожу в большой дом, на кухню. На кухне сидит Такаги-сан, он неприлично бодр и весел, пьет что-то из чашки и перекидывается шуточками с Читосе. Рядом с лидером сидит надутая Томоко, у нее под глазом расплывается разноцветный фингал. Такой, знаете темно-синий и в то же время — немного желтоватый к периферии. Девушки с татуировкой на лице нигде не видно.

— О! Сумераги-тайчо решила таки к нам присоединится! — восклицает Такаги и салютует мне своей чашкой. Вчера я уже пытался убедить чертова упрямца, что я — на самом деле мужчина, а это все вокруг — навет и попытка уйти в глубокую конспирацию. Такаги и его помощница только головами покивали, переглянулись, сделали сочувственные лица … и продолжили обращаться ко мне в третьем лице женского рода! Кстати, чертов Такаги на ухо пообещал дать мне телефон хорошего психолога, который с проблемой гендерной неопределенности может помочь разобраться. Думаю, даже если бы я там снял штаны — успеха не добился бы. Все бы только окончательно убедились во мнении, что у меня крыша на этой почве едет. Ну и ладно, у меня других дел достаточно, кроме как убеждать служивых людей в собственном осознании своего же гендера. Блин.

— Привет. — говорю я: — а что это у тебя за синяк, Томоко-чан? Наверное, надо поправить… — но едва я поднимаю руку, чтобы направить в инквизиторшу каплю крови, как у меня на пути встает Читосе и делает круглые глаза.

— …? — не понимаю я ее маневра.

— Это ей вчера Акира-сан прописала. Сестра ваша Огненная. — поясняет Такаги-сан: — она у нас все пытается свои пределы повысить, так сказать, растет над собой. Ну, вот и результат налицо. Или вернее — на лице! — он хохочет, явно довольный своей немудрящей шуткой, а мне хочется сделать жест Акиры, помять переносицу указательным и большим пальцами, потому что и меня тоже, окружают идиоты.

— Ты чего творишь Син?! — шепчет мне Читосе: — синяк этот заживет за два дня, а ты ее хотел вылечить! Нет, я не против расширения боевого состава группы, но у нас уже есть пирокинетик! И получше этого!

— Так я и не… — начинаю было я и прикусываю язык. Читосе права, расслабился я после того, как выяснилось, что мой импринтинг на высшую нервную деятельность не влияет, да и Питер-сан не стал ко мне приставать с … намерениями. А с другой стороны, не изучена это грань моей способности — вот совсем, а что, если на мужиков не действует, а на женщин — еще как? Из тех, кого я лечил… много ли сами по себе остались? Большинство теперь рядом. Да, тенденция, однако.

— Извини, был неправ. — говорю я, опуская руку: — давай лучше чаю попьем.