Синдзи-кун и теория игр

— Син, что с тобой?! — кричит мне Акира, не понимая, что со мной все в порядке. Я просто нашел ответ на Самый Главный Вопрос Жизни, Вселенной, и Всего Такого Прочего.

— Очнись, Син! — склонившаяся надо мной Акира хлещет меня по щекам, где-то гремят выстрелы, и я вижу Богиню с дробовиком. Похоже я влюбился и мне срочно нужно признаться в любви. Я встаю, нежно отстраняя Акиру в сторону и получаю разряд чего-то темного в грудь. Больно. Неожиданно, но я опять знаю, что именно надо сделать, чтобы кинувший в меня эту дрянь — осел на землю и схватился за горло, потому что захлебнулся в собственной же крови. Вообще, похоже, что все на свете собирается препятствовать моему счастью с Богиней, но это только потому, что их недостаточно любят и ценят. Я уверен, что если я сейчас дам всем этим заблудшим людям достаточно любви — как все изменится. Но что такое любовь?

— Хэк! — сверху на меня обрушивается удар, и серебристая лента клинка сталкивается с моими багровыми лентами, вибрирует и поет. Ленты тотчас стягивают мужчину с клинком, связывая его на манер подарочной упаковки и я чувствую, что очень сочувствую этому незнакомому мужчине в форме Имперской Инквизиции. Все-таки он тратит так много сил, а ведь у него еще наверняка и семья есть, и вообще — в такую жару и в мундире…

— Получай! — снова молнии и снова больно. В голове начинает прояснятся и я вдруг забываю ответ на Самый Важный Вопрос Вселенной, но зато вспоминаю, что мы тут делаем и кто эти люди, которые делают мне больно. Смотрю по сторонам, вижу, что Акира швыряет в темноту коридора языки пламени, оттуда вырываются ответные, Юки лежит на полу и блаженно пускает пузыри ртом, кровушка говорит, что с ней все в порядке. Видимо тоже укусил москит с галлюциногеном, думаю я, вот же паршивая штуковина. Жаль, что нету у меня иммунитета к этой гадости. Рывком — вызываю полный доспех, закрывая все тело, отмечаю, что Акира также покрыла пламенем все тело и москиты бессильно сгорают, пытаясь впрыснуть ей яд.

— Хэк! — мужчина с клинком снова нападает на меня, и я не понимаю, как он смог освободится от моих багровых лент.

— Довольно! — гремит голос под сводами тоннеля выхода номер шестнадцать и мужчина с клинком отпрыгивает назад, отбрасывает клинок в сторону и достает из кармашка на предплечье какую-то таблетку. Проглатывает ее.

Тем временем вперед выходит тот самый мужчина со шрамом на лице.

— Хотите по-плохому?! — рычит он: — получайте! — его руки изображают сложную печать и он с размаху ударяет кулаком в бетонный пол, да так, что все вздрагивает: — Абсолютная Печать!

Я смотрю на него, не понимая, что именно происходит. Внезапно пропадает пламя, трупы чудовищных собак-бульдозеров, даже запах паленой плоти. Что-то меняется в окружающем мире, но вот что именно? Подозревая очередную галлюцинацию, я протягиваю вперед багровое щупальце… где оно?!

Быстро осматриваюсь. У меня больше нет багровых нитей, я больше не чувствую состояние Акиры или Юки. Последняя, кстати, поднимает голову и взмахивает рукой, но с ее пальцев не срывается ледяной болт. Шатается и падает на колено Акира, ее ладони больше не горят иссиня-темным пламенем и она смотрит на свои ладони не верящим взглядом. Абсолютная Печать. У нас теперь больше нет магии. Рядом Юки жмет на спуск дробовика и тот сухо щелкает. Осечка. Юки передергивает затвор и снова жмет на спусковой крючок. Снова осечка. И огнестрельное оружие тоже не действует?