Синдзи-кун и теория игр

— Ты — это все равно ты. Ты — Юки, моя одноклассница, председатель Литературного Клуба, одна из первых красавиц нашей школы и класса, добрая в душе, но строгая снаружи. Ты — героиня Крио, которая в свое время смело встала на пути преступников — как ты тогда думала. Ты — Снежная Королева нашего класса и я даже не подозревал, насколько эта кличка была близка к реальности. А еще ты — бунтарка, которая подворачивает свою юбку, красится в блонд и носит короткую прическу, которая ушла из дома своего отца и сейчас ведет самостоятельную жизнь, а это заслуживает уважения. Акира-сан наверняка скажет, что ты — ее любимый кохай, она неровно к тебе дышит, и ты знаешь это. Для Майко — ты очень перспективная девушка, но я умоляю, перестань учится у нее всяким словам, ей это развлечение, а ты потом ругаешься как грузчик. Читосе видит в тебе младшую сестру, она вообще семейная девушка. Для сестричек Сато ты — это свет в оконце, они любят тебя. Так что какая у тебя кровь и кто ты с точки зрения генетики — это ничего не значащий набор данных. Ты — это ты, Юки.

— Это тебе помогает? — спрашивает темнота голосом Юки: — так думать?

— Да. Кто бы я ни был — биоконструкт Инквизиции, заклинание, вышедшее из-под контроля, воля моей матери, воплощенная в плоть или просто человек со странными обстоятельствами — мне все равно. Главное то, кем ты считаешь себя сам и как ты действуешь в соответствии с этим.

— Кто бы ты ни был? Это похоже на лозунг Миямото Мусаси — кто бы не встал перед тобой, будь то хоть сам Будда — трахни его! — хихикает темнота и я думаю, что наконец лед растаял и наша Снежка может улыбаться. Я практически уверен, что она сейчас улыбается. Она прекрасно знает, что Миямото так не говорил, она просто дразнит меня, сидя на моей кровати.

— Это лозунг Майко. — говорю я: — не надо тут Миямото такие вещи приписывать.

— А я думала это твой лозунг. — искренне удивляется темнота и тяжесть с уголка моей кровати пропадает — Юки встала: — или лозунг Питера-сана. Которого сейчас немного жалко.

— Ни черта его не жалко. — ворчу я: — завидно немного, но не жалко. Так ему и надо.

— Хм. И все-таки, как ты себя сейчас чувствуешь? — голос приближается и я чувствую ее дыхание где-то совсем рядом. Пытаюсь вспомнить как именно я себя чувствовал, когда узнал…

— Хирано Нобу и Хирано Кику… — Нанасэ извлекает из папки уже знакомые фото, и я испытываю некоторое разочарование. Это мы все уже проходили, думаю я, сейчас будет мне открытие тысячелетия про Накагусуку и небольшой магазинчик, а еще, что я — окинавский, а потому так много свинины ем. И рыбу не люблю. Вы все с Окинавы такие. И наглый я тоже, потому что оттуда.

— Это прикрытие. — развеивает мои ожидания Нанасэ: — нет, Хирано Нобу — это действительно Хирано Нобу. Ничего примечательного. А вот Хирано Кику на самом деле — Намикадзе Кику. Из тех самых Намикадзе.

— Это клан, который был уничтожен? — осторожно спрашиваю я, потому как слышал что-то об этом.

— Да. У них были проблемы с Митсуи и именно Митсуи и нанесли важный удар, фактически лишив Намикадзе всех активов.

— Но… говорили, что у них есть наследник. И бабушка какая-то… — вспоминаю, что мне говорила Линда, наш бессменный источник теорий заговора.

— Не прямой. Не кровный. Приемный. Клана больше нет. Формально у них даже еще голос в Совете кланов есть, но не более.

— Охренеть. — выдаю я и тут же получаю щелбан от Нанасэ — нечего сквернословить.

— Я в том смысле, что если я с одной стороны Намикадзе, то у меня получается есть кровные претензии к Вечно Молодой и ее клану.

— Это только цветочки. Твоя мама, Кику забеременела во время своего очередного пребывания в Лазурном Дворце и никто не знает, кто же отец.