Синдзи-кун и теория игр

— Увы. — кивает головой Мария, не улыбаясь, с очень серьезным лицом: — так и есть. Меня тоже заразила эта инфекция насилия, разлитая в воздухе в вашем мире. Когда я приеду домой, мне придется пройти карантин. Возможно, я никогда не смогу жить так как другие граждане, но эта та жертва, которую я готова принести. В любом случае я сейчас здесь, в Островной Империи, среди вас. И я могу позволить себе немного внутреннего удовлетворения, когда гляжу в твои глаза, Сумераги-сан и знаю, что ты не остановишься ни перед чем, пока не уничтожишь это место. И не покараешь всех, кто к этому причастен.

— Ну… мы бываем довольно упрямыми в таких вот вещах. — говорю я: — и у нас это неплохо получается.

— Лучше всех. — отвечает Мария и отворачивается: — такие вещи у вас получаются лучше всех. И я считаю, что вы попросту забиваете гвозди ценнейшим и дорогостоящим инструментом, но кто я такая, чтобы учить вас как идти путем насилия? Вы сами все знаете.

— Аминь. — говорю я: — спасибо за информацию по лаборатории и … прочему.

— У меня просьба. — тихо говорит Мария: — я понимаю, что не вправе просить, и так я и Кикуми в твоих вечных должниках, но все же…

— Говори. Если это в моих силах — я исполню.

— Пожалуйста, не убивайте Такаги-сана. Он здесь не при чем. Я понимаю, что убить его — самое простое решение, но ты же своими глазами видела, как он был шокирован всем этим. Он — хороший, добрый человек, который просто делает свою работу. — говорит Мария. Это не ее дело, она — тайный агент и должна беспокоиться о своей шкуре, о сохранности Кикуми и пересечении границы в контейнере на борту «Утренней Звезды», но поди ж ты… гуманисты они там у себя в Комитете все-таки.

— Я сделаю все возможное. — отвечаю я: — мне и самому неохота убивать Такаги-сана. Хороший дядька. И у него есть кот. А его все по голове бьют. Второй день уже. Но ведь, если он расскажет об этом в своей Инквизиции…

— Я могу помочь. — говорит Мария: — имплант, который предотвратит потерю информации. Ээ… вообще-то это бомба, но вмонтированная в шею и реагирующая на условия, установленные при имплантации. Так ты можешь быть уверена, что он будет молчать об этом.

— А это не нарушает твой этический кодекс? — уточняю я.

— Нет. Это же не мой выбор. Это выбор человека — которому предлагают — или смерть, или жизнь с имплантом с условием, что ты не будешь раскрывать определенную информацию. Это наименьшее зло в данном случае. — отвечает Мария: — поэтому я прошу тебя доверится мне и позволить имплантировать устройство Такаги-сану.

— Что скажешь, Такаги-сан? — я поворачиваюсь к господину майору, который тщетно пытается раскурить обрубок своей сигары. Он глухо ругается, тяжелыми, злыми словами.

— Никогда не предполагал, что Инквизиция покрывает такие вот действия. — говорит он, перестав ругаться: — я хочу уволиться. И принять самый долгий горячий душ. И набить кому-нибудь морду. Что касается вашей безопасности и прочего — я не собираюсь вас выдавать. Имплантируйте что хотите — мне все равно. Я увольняюсь из Инквизиции и собираюсь переехать куда-нибудь в провинцию, буду капусту выращивать. На пенсию я заработал еще лет пять назад. И Томоко тоже уговорю, она молодая, нечего ей там делать.

— Солнце скоро встанет. — говорит Мария-сан, повернувшись на восток: — решай уже, Сумераги-тайчо. Времени не так много.

Глава 34

Глава 34