Синдзи-кун и искусство войны

— Может все-таки объяснишь, что произошло? — предлагаю я, пододвигая к ней чашку чай. Чай должен успокоить нервы и позволить начать нормальную беседу. Это такие культурные якоря у нас внутри. Чай — значит спокойная беседа.

— Ты-то, Син, знаешь, а вот ты, Юки, — еще нет. — говорит Иошико, и берет предложенную чашку. От меня не укрывается, что ее руки дрожат.

— Я — супер, — признается она, — и посвящённая Братства. И … сегодня у меня и Братства разошлись пути. Назад дороги нет, а прощать они не умеют. Придется мне бежать отсюда так далеко, как могу, и как можно быстрее. Еще и день не закончится, как сюда вторую тройку вышлют. И на этот раз — серьезные люди будут.

— Мне нужны подробности. — говорю я, сдвигаясь вперед. — Только так я смогу помочь.

— Мне не нужна помощь. — качает головой Иошико. — Я не хочу втравливать вас в неприятности, особенно — такие неприятности. Вы не представляете, на что они способны.

— Ну, я может и не представляю на что они способны, но я совершенно точно представляю на что способны мы. — говорю я, припоминая огромный ледяной молот и мясную лепешку Ала на полу тренировочного зала, вперемешку с плоскими полосками металла, когда-то бывшими морозильным ларем. Когда надо — Юки умеет быть страшной, да.

— Не говорит глупостей, Иошико. — веет холодом от Снежной Королевы, снова принявшей свой истинный облик. — Может быть ты и не лучшая моя подруга, но ты — моя одноклассница и ты дорога Сину… хотя я не знаю, что он в тебе нашел. Я помогу тебе всем, чем смогу. А те, кто посмел поднять на тебя руку — пожалеют об этом.

— Ммм… вот это как раз — часть моей проблемы. — говорит Иошико и встает на ноги. — Давайте я вам просто покажу, а вы поймете, что можете откусить больше, чем в силах прожевать. Тут недалеко.

Мы стоим на какой-то заброшенной стройке, немного похожей на ту, в которой Акира с Майко устроили мне засаду, чтобы «пробудить силу Крови». Отрубили мне руку нахрен в тот раз, да. Хорошие у меня подруги, все-таки, ну где еще таких найдешь, чтобы и засаду устроили и руку отрубили. Заботятся.

На пыльном бетонном полу — кляксы, пятна крови и какой-то бурой жидкости. Еще на этом полу лежат три тела. Два — совершенно неподвижно, словно переломанные марионетки с отрезанными нитями. Одно — еще подает признаки жизни, хрипит и корчится в пыли.

— Вот. — говорит Иошико: — вот. Игры кончились, мальчики и девочки. Ступайте домой, а я сама разберусь с Братством и его боевыми тройками. Это … это уже не школьные разборки.

Я смотрю на сцену, которую художники Ренессанса назвали бы «Триптих Гнева Иошико». Подмечаю детали. Два неподвижных, покалеченных тела — видимо вызвали на себя больше Гнева Темной Императрицы, чем смогли пережить. Удары, да удары — переломы, вон у одного торчит острый обломок кости из ноги — освоила-таки наша Иошико лоу-кик, ай да девочка. У того, что поменьше, буквально вырваны руки, вырваны постфактум, он уже лежал на земле, она уперлась ему ногой в бок и оторвала руки — сперва одну, потом — другую. Сильно он ее разозлил чем-то. Делаю себе галочку — не злить школьную гяру. Во избежание тяжких телесных, несовместимых с осуществлением жизненных, функций. Трудно жить без рук, да. Особенно, если у тебя ноги сломаны, расколот череп и … ну конечно. Раздавлены гениталии. Она просто туда топнула и в бетонном полу образовалась небольшая воронка, куда уже натекла лужица крови. Иошико — страшна в гневе.

Я вздыхаю. Извлекаю из кармана телефон, который мне подарил добрый дядька Минору и набираю номер. Через два длинных гудка на том конце трубки раздается строгое «слушаю». Моси-моси, конечно же.

— Привет. — говорю я. — Я нахожусь на заброшенной стройке рядом со школой, знаешь, к востоку. Слушай, мне нужен фургон, мешки для тел, и с крематорием бы договориться. Сможешь? Осталась такая возможность?

— Конечно. — без малейшей паузы отозвалась Акира. — Проблемы?

— Уже улажены, надо бы убрать за собой. У меня тут — два тела и один… — в воздухе повеяло холодом и раздался приглушенный «ТУМЦ!» — от которого задрожали стены и качнулся пол.

— Три тела. — поправляюсь, глядя на опустившийся ледяной молот.

— Через пятнадцать минут буду. — Акира как всегда — сама пунктуальность и хладнокровие. Хотя, казалось бы — маг огня. Но она умеет держать свой огонь под контролем, в отличие от Юки, которая с холодом не всегда справиться может.

Ледяной молот растворяется в воздухе. А это хорошо, думаю я, это Юки правильно, тот раз мы замаялись ждать, пока эта глыба растает, Акиру паром обварили… она сама обварилась, иногда и Акира может поступать … не совсем умно. При мысли об этом я улыбаюсь.

— Молодец, Юки. — говорю я: — хорошо, что молот убрала. А то в тот раз…

— Я так и подумала, — кивает Юки, — сейчас же Акира приедет? Чтобы паром не обвариться как в тот раз.