Sindroma unicuma. Эпилог

Я мучила руль и педали, а Макес рассказывал об устройстве машины, о правилах дорожного движения и о типичных неисправностях — кратко, но в достаточном объеме, чтобы не называть свечи зажигания и амортизаторы штучками и пимпочками. Специально для занятий я купила в аптеке гомеопатические леденцы для улучшения реакции и концентрации внимания. И пусть мне не удастся разогнать машину до сверхзвуковых скоростей, достаточной компенсацией стал неописуемый восторг, оттого что техномонстр покорился не блещущей талантами крыске.

Мэл не уставал удивляться.

— Неужели тебе нравится? И как оно, за рулем-то? Мак не ругает? Поражаюсь ему. Отрастил железные нервы и в ус не дует. Наверное, его нокаутировал твой синдром.

Макес не ругал. Наоборот, когда я говорила: «Привет, Максим» или: «Спасибо, Максим. Ты прекрасный учитель», он впадал в затяжное молчание. Не зная парня, я решила бы, что его смущает собственное имя.

Как-то я спросила у Басты:

— Мама не переживает, что твой брат не звонит и не приезжает в гости?

Долго настраивалась, прежде чем спросить. Долго не решалась, потому что затронула деликатную тему в отсутствие Мэла.

— Мама? — переспросила Баста, устроившись в кресле боком и закинув ноги на подлокотник. — Расстраивается, конечно. Но гордится. Гошка стал похож на человека. А то — ни цели, ни дороги к ней. Плыл по течению и фанател от тачек.

Зато теперь целей полно. Нескончаемый список — и десяти блокнотов не хватит.

— Я передаю приветы от Гошки. Вру, конечно, но маме приятно, — сказала девушка, почесывая за ухом Кота. — Может, ты повлияешь? Трудно ему позвонить, что ли, и сказать два слова?

Влияю, как могу. Изо дня в день капаю на терпение, намекаю, говорю прямым текстом, но Мэл застопорился и ни шагу вперед. Правда, теперь он не дергался и не взрывался, а выслушивал молча. Или говорил: «Как-нибудь». Или: «Посмотрим».

— А отец? Наверное, сердится на Гошика.

— Поздно драть ремнем ребенка, когда он перерос родителей, — отозвалась Баста. — Я случайно слышала, как папчик сказал деду, что у Гошки наконец-то выветрилась дурь из башки. А тот ответил, что это хорошо, да рано. Мол, не успел нагуляться.

Вот, значит, о чем беспокоится заботливый дедушка. Серая крыска пришла не вовремя и отобрала у столичного принца леденец, и наследник фамилии вынужден сидеть на строгой диете. А мог бы всласть погурманствовать.

— Эвочка, не подумай плохого, — добавила поспешно сестрица Мэла. — Дед имел в виду, что вокруг много соблазнов, и Гошке не хватит стойкости. И он сделает тебе больно. А я верю в него! — воскликнула она с жаром.

И я хочу верить. Очень.

Ильмира вернулась в столицу ближе к осени.

Август подарил городу благостное тепло укорачивающихся летних дней: мягкие прохладные утра, нежаркие комфортные полдни и пропахшие нагретым асфальтом и пылью вечера. К югу от столицы горели леса, которые безрезультатно тушили вторую неделю, и на окраинные районы города наползла дымка удушливого смога. Дважды в день небесное пространство прорезали самолеты, с которых распыляли мелкодисперсный дождь, осаждающий дымные и сажистые частички.

Дочка дипломата появилась на юбилейном вечере по случаю образования Министерства финансов. Она порхала меж гостей под ручку с офицером морфлота, сменившим китель на гражданский костюм. И опять столкновение произошло по курсу, запланированному южанкой.

— О, я вижу, обо мне быстро забыли, — молвила шутливо чернокудрая красавица. — Не успеешь оставить столицу на пару месяцев, как тебя вычеркивают из памяти и из жизни.

Не преуменьшай, звездуля. Миновала уйма времени после твоего отъезда. Я считала. Но, к сожалению, всё хорошее имеет тенденцию заканчиваться.

— Неужели пролетело два месяца? — удивился Мэл. — Прошу прощения. В столице действительно насыщенная жизнь.

Ха-ха, если смуглянка думала, что по ней будут рыдать и молить о возвращении, то глубоко ошиблась.

— Предложение о рогейне* в силе? — спросила Ильмира, вложив в обольстительную улыбку всю мощь обаяния. Или мне опять показалось не то, потому что дочка дипломата обращалась к нам обоим по-свойски, без напыщенности и кокетства. Я бы сказала, она вела себя как старинная подруга.

— В последнее время не езжу, — ответил Мэл. — Но могу свести с человеком, который регулярно участвует. Он возьмет в команду.

— Жаль. Без вас будет скучно, — посетовала девица. — Я плохо ориентируюсь в столице. Не успела освоиться, как уехала в Моццо, а следом к родственникам. Пока всех навестишь и у всех погостишь, пройдут годы. Это замкнутый круг, — изобразила она притворный ужас. — Хвала небесам, удалось вырваться из лап любящих тетушек.

Мэл вежливо улыбнулся, как и я. Спутник Ильмиры вертел головой по сторонам. Он скучал. Его устроило бы общество генералов или маршалов, нежели наша непримечательная компания.

— Родственнички откормили меня как курицу-несушку. Я расклеилась и растеряла былой настрой, — сообщила без стеснения смуглянка. — Нужно срочно возвращаться к прежнему ритму жизни.

Полноте прибедняться. Красотка при полном параде и рвется в бой.