Sindroma unicuma. Эпилог

Стопятнадцатый рассказал вкратце историю гибели существа, подарившего мне странное «колечко». Оказывается, житель подземелья по неосторожности сгорел в электрическом свете. Вот почему он жил в темноте, а зону его обитания оградили ярко освещенными коридорами. Поселившись в подвалах, Некта стал язвой в теле института. Какой толк с неизвестного науке существа, если оно не идет на контакт и не желает сдаваться на опыты? Поэтому с его гибелью руководство института вздохнуло с облегчением. А во время летних каникул в подвалах планировались восстановительные ремонтные работы пустующих помещений.

Известие о печальном исходе Некты наложило отпечаток на настроение, ввергнув меня в меланхолию. Кем бы ни было существо, поселившееся в подвалах после неудачного эксперимента, оно не желало мне вреда. Наоборот, помогло выплакаться после гибели Радика. Почему оно попало в свет ламп? Сгорело заживо. Испытало невыносимую боль. Или оно считалось неживым, как крылатый упырь из лаборатории Царицы? Может, на жителя катакомб повлиял мой синдром? Сидел себе в темноте, зевал, а потом решил наобум: дай-ка попробую, вдруг кожа выработала меланин, и я не обгорю на солнце. Вышел в освещенный коридор и вспыхнул как спичка.

Еще один самоубийца. Ужасно. Нигде не спрятаться от моего дара, разъедающего дух живых и неживых.

В любом случае Некта — жертва науки, пострадавший во имя великой висоратской цели. И его не спрашивали о добровольном участии в опытах. Вдобавок он получил дозу облучения моим синдромом. Бедняга.

Мэлу незачем знать. Для него я и так скопище аномальных ненормальностей, которые притягиваются ко мне магнитом.

_________________________________________________

clipo intacti *, клипо интакти (перевод с новолат.) — щит неприкосновенности

ДП, дэпы (разг., жарг.) — Департамент правопорядка

12

Май ознаменовался важным для страны событием — Днем национальной независимости.

Город нырнул в праздник, превратившись в огромное оранжево-зеленое пятно. Флаги, плакаты, транспаранты, народные гуляния, концерты под открытым небом, иллюзии, валящиеся как из рога изобилия, цертамы*, транслируемые на всю страну, национальная лотерея, конкурсы мастерства и талантов — за один день всего не охватить.

Этот праздник отдавал для меня горечью. День независимости стал символом разделения людей на висоратов и на тех, кто не видит волны. И отмечали его первые. Они подтверждали свое превосходство, свою избранность и обособленность. Свою великую миссию в современном мире. В этот день слепошарые предпочитали сидеть по домам и не высовываться, чтобы, не дай бог, не влипнуть в неприятности, столкнувшись в переулке с компанией подвыпивших висоратов.

Дико. И те, и другие — человеки. И у тех, и у других — по два глаза и одному носу, одинаковое количество пальцев на руках и на ногах, голова поворачивается на шее. По какому праву людей сортируют на две касты?

По поводу праздника в Доме правительства организовали прием. Мэл тащил меня на веревке, потому как мне ужасно не хотелось идти. Но нельзя игнорировать приглашение, когда во главе мероприятия стоит премьер-министр.

Интуиция не подвела. Как я ни пряталась в тени, избегая общения с гостями, а торжество на высшем уровне прошло со скандалами, с драками и нарушением запрета на использование волн. Мэл держался настороже, ожидая подвоха в любой момент.

Конечно же, правительственный прием посетили родители Мэла и мой отец с мачехой. Я видела, как папуля целовал руку супруге премьер-министра. Но помимо пряток за портьерами случилось нечто невероятное. Мэл познакомил меня со своим дедом. Нет, точнее, представил своему деду. Тому, который родил и воспитал Мелёшина-старшего с Севолодом, и который имел право голоса в Высшем правительственном суде.

От волнения я вцепилась в руку Мэла. Если Мелёшин-старший вызывал у меня безотчетный страх, то самый старший Мелёшин излучал противоположные эмоции — доброжелательное и доверительное спокойствие. Уж точно благородный лев. Военная выправка, прямая осанка, гордый профиль — так и просится на монеты. Понятно, почему Мэл равнялся на деда. Я бы тоже тянулась за его знаниями, опытом и мудростью.

Присела в легком книксене, а дед Мэла рассмеялся. У них много общего, — отметилось машинально. Одинаковый смех, к примеру. А еще одинаковый прищур глаз и оценивающий взгляд.

— Я не настолько стар, чтобы барышни здоровались со мной подобным образом.

И одинаковые интонации. И тембр голоса.

Дед Мэла поцеловал мне руку, вызвав прилив смущения.

— Пройдемся? Я сегодня без дамы, — предложил локоть.

Я растерянно оглянулась на Мэла, и тот кивнул согласно. Наша маленькая компания двинулась по людскому течению.

— Как вам суета сует? — спросил самый старший Мелёшин.

Что ответить? Говорить искренне или нести высокопарный бред, как научил папенька?

— А-а… напрягает. Много народу. Толчея.

— Согласен. Зато есть возможность закрепить старые связи и создать новые.