Sindroma unicuma. Эпилог

Егор тронул лошадь, и мы поехали. Ох, и тряская оказалась дорога, хотя Зебра и бежала неспешной рысцой. А где вы видели телеги с амортизаторами? Муж быстро приноровился к езде и в нужных местах подстегивал или притормаживал лошадку, а я вертела головой по сторонам, оглядывая окрестности. Ветви деревьев отяжелели от сырости. Облака, запутавшиеся меж горных слонов, понемногу таяли. Серые тучи напитались влагой, но не спешили разродиться дождем. И пейзаж завораживал. Словно на каменистые кручи набросили набивную рельефную ткань, и она упала на горы зеленым покрывалом, образовав складки и заломы. Три дня назад из окна «Каппы» смотрелось по-другому, нежели сейчас, с телеги. Сейчас рядом со мной сидела мама и держала за руку.

Вскоре показалась Томлёнка — деревня побольше и, стало быть, пооживленнее. И дома разные — победнее и побогаче, побольше и поменьше.

— От нас до Магнитки идти пятьдесят минут, а если на лошади — то пятнадцать, — пояснила мама. — Когда начинается учебный год, мне выдают велосипед.

— А как же зимой? — удивилась я. На велике по сугробам далеко не уедешь.

— Когда как. Обычно иду пешком до Томлёнки, а оттуда подбрасывают. И обратно так же.

Бедная моя трудяжка. И самоотверженная, — сжала я мамину руку.

На выезде из деревни голосовали двое мужчин с заплечными мешками. И на побережье актуален автостоп, вернее, конестоп.

— Притормози, — сказала Софья Николаевна, и Егор остановил лошадку. — В ногах правды нет, — сказала она мужчинам. — Присаживайтесь.

Те, помедлив, запрыгнули на телегу, между мамой и Наиной. Ехали молча и оглядывались коротко, посматривая на меня и на мужа. Не успела я и глазом моргнуть, как за поворотом открылась Магнитная, показавшаяся мне тесной и густонаселенной после одичалой уединенности Шлаковки. Случайные попутчики соскочили с телеги и, поблагодарив, скрылись в проулке, а мы покатили дальше. Мама подсказывала дорогу, и вскоре Зебра вывернула на мощеную булыжником площадь.

Ничего так, просторно. А еще многолюдно и многолошадно. Кучкующийся народ можно поделить на тех, кто прохаживается у запасника, и на тех, кто собрался у Совета.

Наша цель — Совет. Двухэтажное здание из темно-серого камня возвышается над площадью, словно рыцарский замок. Сегодня штиль, и флаг повис тряпкой. Ленятся ребятки развевать искусственно, — мелькнула злорадная мыслишка. Внедорожники исчезли, значит, каты разъезжают по окрестностям.

С фасада здания — два входа, два крыльца. Слева — никого, а справа толпятся местные. Егор по-джентльменски помог нам слезть с телеги. Наина подхватила корзины и припустила прочь с площади, торопясь по делам. Перед тем, как отправиться к скорняку, Софья Николаевна напомнила:

— Через час встречаемся здесь же. Времени хватит и вам, и мне.

— Вам туда, — показала мама на левое крыльцо. С другой стороны на телегах и повозках расселся народ — разных возрастов и обеих полов. Кто-то сидел на ступенях крыльца, кто-то облепил перила. Балагурили, смеялись. Человек двадцать, если не больше, и еще подходили.

— Кто последний? — вопрошали задорно и получали веселый ответ:

— За мной держись, коли не шутишь.

Дверь постоянно открывалась, и взрослые заходили-выходили поодиночке. Женщина, спрыгнув с повозки, подхватила маленького мальчика на руки и зашла внутрь.

— Там замеряют потенциалы, — пояснила мама. — Это быстро и не больно. Дольше маяться в очереди. Раз в месяц нужно обязательно появляться, чтобы поставили отметку в книжке. Вы идите, а я подожду здесь.

По мере приближения к зданию Совета на нас начали обращать внимание. Мимо проходящие оборачивались, некоторые даже останавливались. Очередь примолкла. Женщины разглядывали с интересом, мужчины — с настороженностью, и я невольно поежилась. Оказывается, успела отвыкнуть от прицела любопытных глаз.

Мама подошла к собравшимся, и с ней нестройно поздоровались, обращаясь на «вы». А Егор уверенно поднялся по ступенькам на левое крыльцо и открыл передо мной дверь:

— Прошу.

____________________________________________________

certus exempul*, цертус эксэмпул (перевод с новолат.) — точная копия

48

— Ну-с, Егор Артёмович, вижу, акклиматизация проходит быстрыми темпами, — заключает Глава Совета. — Поразительная скорость. Я полгода привыкал к местным красотам. Да и супруга ваша довольна, — не то вопрос, не то утверждение.

— Довольна, — отвечает Егор. — Нас встретили и доставили до Магнитной.

За вежливыми словами кроется намек. «Не ваши люди домчали нас на удобных внедорожниках, а слепошарые довезли на захудалой инвалидке из ушедшего столетия».

— Прошу прощения, — извиняется официальный чин, но раскаяние кажется мне напускным. — Мы не имеем отношения к гражданским в отсутствии указаний. А в отношении вас четких инструкций не поступало.

— Что ж, понимаю, — соглашается муж. — На службе исполнительность превыше всего.

Егор — само добродушие, но я чувствую: он запомнил «развод». Его зверь не забудет.