Sindroma unicuma. Эпилог

Компаньонка обронила: «охотники», и мое сердце замерло, мгновенно проведя параллель между оборотнями и теми, кто истреблял их веками. К несказанной радости, параллель оказалась ошибочной. Термин «охотники» обрел новое звучание в цивилизованном мире, став клубом по интересам. Вернее, интерес один — артефакты. Членство в клубе получает любой, кто болеет страстью к уникальным раритетам. Кто собирает их и прячет в бункерах со сложнейшей охранной системой. Охотники роются в старинных рукописях и манускриптах, выискивают ниточки и следы: карты, свидетельства очевидцев, мифы и легенды, документальные подтверждения… Охотники рыщут по планете — в песках, во льдах, на море и в джунглях… И находят. Охотники продают — охотники же приобретают. Охотиться за артефактами можно по-разному.

Клуб по интересу. Узкий круг увлеченных людей. Известные коллекционеры, чьими именами пестрят атласы и каталоги. И фамилия Мелёшиных в том числе. Ба, знакомые всё лица. Здесь нет места случайным зевакам.

Фамилия Зинаиды Никодимовны тоже известна… в узких кругах. Вернее, фамилия её семьи — отца, деда и прадеда. Потомственные охотники с наследуемым даром — чутьем на всё необычное. Не те, кто трясется за сохранность бесценных раритетов в бункерах и сейфах, а те, кто выполняет черную работу. Пехота. Работяги… Ищут потерянные города, исчезнувшие цивилизации… И велика вероятность не вернуться назад.

Сначала дед Зинаиды Никодимовны сгинул в тропических джунглях, рассчитывая отыскать остатки древнего поселения змееподобных существ — нагов. Спустя два года дядя с кузеном отправились на север на поиски затерянной ледяной страны, где по преданиям было немало чудес. И пропали. А отец отдал жизнь за идею иначе.

— Каппонанне… Может, слышали? Самый крупный алмаз из всех существующих. Земное воплощение третьего глаза Шивы. Говорят, с его помощью можно открыть дверь в параллельный мир. В бесчисленное множество альтернативных вселенных… И мой отец нашел его. Годы упорных поисков, независимая экспедиция… Он вложил все финансы семьи и выиграл! Каппонанне стал его фетишем… Отец часами любовался камнем. Запирался в кабинете, забывая о еде… о нас. Не знаю, спал ли он. Он стал параноиком. Ему мнилось предательство и наемные убийцы. Однажды отец разругался с мамой и ушел из семьи…. Бросил нас и ушел с пустыми руками, зато с Каппонанне в кармане. Мама плакала… Господи, продал бы он этот проклятый камень, и дело с концом! — всплеснула руками Зинаида Никодимовна. По прошествии многих лет нерадостные воспоминания продолжали её терзать. — Отца нашли в трущобах… Истощенного, в грязи и вони… Он повесился. Задушился на батарее… Это когда надеваешь петлю на шею и ползешь в сторону… Ползешь, а петля затягивается… А Каппонанне пропал. Исчез. Следователь сказал, что имело место самоубийство. Сказал, что на лице у отца было нарисовано посмертное блаженство. А я не верю. Его убили! Но ведь закон не перепрыгнешь, — заключила женщина горько. — Отец оставил после себя долги… и имя. Маме пришлось продать всё. Мебель, книги, фамильные вещи… дом…

Зинаида Никодимовна присела на краешек кровати. Потрясши за шнурок, я попросила пришедшую горничную о чае с ромашкой и устроилась рядом с компаньонкой.

— Семейный дар прервался на отце, — продолжила она, теребя пояс халата. — Удача отвернулась от нас. И брат, и я — неудачники. Но лучше быть никем… лучше быть нулем, чем сгинуть бесследно, и во имя чего?… Я ненавижу древности и артефакты. Ненавижу вещи с улучшениями. И волны ненавижу! — воскликнула женщина ожесточенно. — Лучше не знать и не видеть… Спасибо Константину Дмитриевичу, он не оставил нас наедине с горем. Уладил и организовал. Оказывается, есть специальный фонд… Маме, пока была жива, платили пенсию за отца. Константин Дмитриевич регулярно звонил, интересовался делами… Помогал по мелочам… Посодействовал брату с местом в департаменте… Предлагал и мне подобрать партию, но я отказалась, — шмыгнула смущенно. — Не умею изображать чувства по заказу.

Зинаида Никодимовна предпочла частные уроки игры на фортепиано браку по необходимости. И я взяла её за руку — руку уставшей женщины, разочаровавшейся в жизни и людях.

Воцарилось молчание. Каждая из нас задумалась о своём.

— Ваш папа… батюшка, — поправилась я. — Он был знаком с Константином Дмитриевичем?

— Да, причем хорошо. Константин Дмитриевич финансировал несколько экспедиций с участием моего отца. И, надо сказать, тот ни разу не подвел. У отца не было ни одного провала, — сказала компаньонка с гордостью.

После выпитого чая с ромашкой и заверений с моей стороны, что жизнь еще покажет яркие краски, я пожелала собеседнице счастливых снов.

— Простите мою несдержанность, — повинилась Зинаида Никодимовна. — Ваш разговор в библиотеке задел за живое. Мне не следовало…

— Наоборот, — заверила я. — Иногда полезно выговориться. Я чувствую, что ваш батюшка был замечательным человеком и любил вашу маму и вас с братом. Просто ему не повезло с находкой. Вы гордитесь им по праву.