Синдром выгорания любви

— А отчество у вас есть?

— Есть. Алексей Александрович, но можно без отчества, просто Алексей.

— Нет, без отчества не пойдет. Вы же не кофе пришли ко мне пить, а по официальному, так сказать, поводу, поэтому будете для меня только Алексей Александрович. — Котенкова подумала о том, что парень совсем молод, неопытен. Наверное, как у нее, проблемы с кадрами. Скорее всего, паренек доставляет массу неудобств своим старшим коллегам, вот его и засунули подальше, к старикам, к бесперспективному делу.

— Как вам удобнее, Антонина Михайловна.

— Кофе будете?

— Не откажусь.

Ну как же, откажутся разве нынешние молодые от дармовщинки! Но вслух она сказала ласково:

— Вероника, два кофе, пожалуйста. Мне со сливками.

Вероника мгновенно вплыла с подносом, на котором дымились две чашечки кофе.

— Ну, задавайте свои вопросы, Алексей Александрович, а то у меня скоро следующие посетители.

— Хлопотливая у вас работа, Антонина Александровна, но очень нужная. У меня бабушка сильно болела и умирала, я это на себе ощутил, каково это — ухаживать за стариками.

Ну вот, про бабушку она почти угадала.

— Антонина Михайловна, я хочу вас ознакомить с результатами экспертизы.

— Давайте, молодой человек, удивляйте!

— Мне кажется, Антонина Михайловна, вас, такого опытного руководителя, удивить чем-то невозможно. Возбуждено уголовное дело по факту умышленного поджога во вверенном вам доме-интернате, в результате которого десять человек погибли.

— Умышленного поджога? Я не ослышалась и вы не ошиблись?

— Нет, Антонина Михайловна, к сожалению, нет. В ходе расследования установлено, что очаг возгорания находился в том месте, где никаких предпосылок для возникновения огня не было, — на хозяйственном дворе.

— Н-у-у, — протянула Антонина. — Не томите, дальше-то что? Откуда огонь там взялся, привидений в доме нет, я проверяла лично, — пошутила она.

— А это значит, что огонь занесен извне.

— Здравствуйте, приехали! Нам сейчас силы и деньги нужны, чтобы здание восстанавливать, а вы мне — такой подарочек. Хотя у нас ветераны буйные бывают, но в ту ночь, как говорят медсестры, все спокойно спали.

— Значит, не все, Антонина Михайловна! На хозяйственном дворе найдена канистра, в которой находился бензин, и кто-то бензин поджег, огонь начал быстро распространяться, и загорелся коридор. У вас есть версии?

— Версии — это ваша прерогатива.

— Но вы знаете ситуацию изнутри, поэтому я и спрашиваю.

— Я точно знаю, что автоматическая пожарная сигнализация, которой оборудовано здание, находилась в исправном состоянии. Но, Алексей Александрович, я думаю, что поджог мог совершить каждый второй пациент.

— Каждый второй?

— Понимаете, наш контингент — это оставленные родными, брошенные старики, зачастую озлобленные. Сами понимаете, здоровья в таком возрасте нет, в том числе и психического. Они могут свои памперсы разорвать и раскидать по палате и многое другое сотворить, когда с головой не дружат.

— Но у вас же не психоневрологическая клиника!

— Это не меняет дела, и в том, и в другом случае пациенты — возрастные люди, а с возрастом происходят очень сильные поведенческие изменения, связанные с нарушением функций головного мозга. Отмирает у старых людей мозг, высыхает. Нам на курсах пример приводили: однорукий инвалид в Свердловской области застрелил двух сотрудников фонда социального страхования — был недоволен бюрократизмом государственной системы, после чего покончил с собой. Кстати, был с виду нормальным, активистом художественной самодеятельности, в хоре пел. Что у него в голове сработало — непонятно. Разбирайтесь, кто мог такое совершить. Я готова оказывать помощь следствию.

— Спасибо за понимание, но это еще не все, Антонина Михайловна.

— Еще сюрпризы? — он уже начинал ее раздражать. Да у нее весь дом полусумасшедших, каждый мог захотеть «костерок развести», правда, никаких приспособлений у них для этого нет. А если, например, спички или зажигалку у медсестер стянули? Говорила девчонкам: кончайте курить, а они в ответ: на работе стрессы сплошные, не лишайте последнего удовольствия.

— В числе погибших на пожаре — Прасковья Петровна Щукина, помните такую?

— Помню, конечно, я всех обитателей своих помню.

— Что вы можете о ней сказать? Как она оказалась у вас, можно поднять ее личное дело?

— Сказать конкретного ничего не могу, надо документы посмотреть. Вроде как оказалась у нас по собственному желанию и по инициативе сына, который ходатайствовал об определении матери в учреждение социального типа.

«Так я и расстаралась вам, Алексей Александрович, рассказывать всю подноготную! Работайте самостоятельно. Поделиться своими «скелетами в шкафу» желания нет. Скажешь лишнее словечко, за ним потянется другое, а потом какой-нибудь умник вытянет третье». Нет, с ней этот номер не пройдет. Попила у нее крови Щукина, редкая дрянь, пыталась даже ее шантажировать, пусть душа ее теперь успокоится.

— Дело в том, что Прасковью Щукину убили, — как-то обыденно произнес следователь Сурин.

— Как убили?! — такого поворота событий Антонина не ожидала.