Синдром синей бороды

Через две недели Вадима выпустили.

Его встречал Егор.

Понятно, что тетку Вадим и не надеялся увидеть у Крестов. Но был готов к встрече с суженной, что мечтала о печати в паспорте, не гнушаясь в достижении незатейливой цели самыми низкими способами.

Но больше всего мечтал увидеть Иру. Обнять тут же, зарыться лицом в ее пахучих пушистых волосах, пряча слезы радости…

Однако ждал его лишь Егор.

— Где Ира? — вместо `здравствуй' спросил Вадим. — Ты сказал ей, что я выхожу?

Егор отвел взгляд, закаменев лицом, и потащил брата прочь от стен узилища.

— Что случилось, Егор?! — дернулся парень, требуя ответа. — Она забыла меня? Не хочет знать, видеть? Она поверила поклепу?!

Брат молча стоял и хмуро смотрел на Вадима. И чувствовалось в его взгляде, молчании, скорбное, плохо спрятанное осуждение.

— Что ты молчишь?! — встряхнул его Греков, заподозрив неладное.

— Иры больше нет, умерла, — выдавил Егор.

— Что? — посеревшими губами прошептал парень, не желая верить в услышанное, принимать, понимать. Не правда! Бред! Сон, какой-то кошмар… Сейчас он проснется: растает снег и желтый ковер опавших листьев вновь будет укрывать промокшие улицы. Он будет в обнимку шагать с Ириной по проспекту и болтать ни о чем, просто наслаждаться ее обществом. Она будет улыбаться, мягко, нежно, как только она умеет. А Вадим будет любоваться ее улыбкой, выбившимся светлым локоном у виска, лукавыми глазами. И целовать шелковую кожу на щеке, вдыхать тонкий аромат духов…

— Нет, — отшатнулся от брата. Замотал головой. Выставил руки: молчи, только молчи! Ты ничего не говорил, я — ничего не слышал!

И развернувшись, рванул в сторону метро, чтоб как можно быстрей добраться до дома Шеховых.

— Стой! Стой, Вадим!! Не ходи туда!! — пытался остановить его Егор.

Тщетно.

— Она повесилась из-за тебя. Не приходи больше сюда, — глядя куда-то мимо него, сказала Аделаида Павловна, застыв в открытых дверях. Ее осунувшееся лицо без привычного макияжа, казалось старым и страшным. А может черный платок, и черное платье превращали еще молодую, в принципе, женщину в старуху?

Вадим отпрянул, сам не понимая — от нее или от известий? Шатаясь, вышел из подъезда и осел, скользя по стене у дверей: Ира?… Почему? Как?… Ирочка…

Ирка!!!

…..

Вадим застонал: сердце, вспомнив ту боль, сжалось. В горле образовался ком.

Из динамика лилось: …. я хочу быть с тобой, я так хочу быть с тобой, и я буду с тобой… Твое имя давно стало другим, глаза навсегда потеряли свой цвет. Пьяный врач мне сказал — тебя больше нет…

Словно специально будоража старую рану, и без того жгущую и рвущую его душу. Ни годы, ни люди, ни дела, не смогли затянуть ее, унять боль и подарить облегчение.

Губы, как тогда прошептали в пустоту и тишину, царящую внутри него — зачем же ты, Ира? Зачем же так, милая?…

Вадим горько усмехнулся.

Глава 4

Греков потер висок, приходя в себя, медленно поправил зеркало обзора, поглядывая на свое серое от обуявших переживаний лицо. Повернул ключ зажигания, плавно тронулся с места, и достал из кармана телефон:

— Егор? Привет, брат, — выдавил улыбку, что скрашивала жесткий тон, придавала голосу игриво-беззаботную интонацию. — У меня сегодня свободное время образовалось. Не прогонишь, если вечером загляну?… Нет? Хорошо. Буду.

Вадим захлопнул телефонную трубку и стер с лица улыбку: Не сомневайся, Егор, приеду.

— Вера, Вадим придет сегодня вечером.

— Хорошо, я уже отправила Машу в магазин, — наблюдая в окно, за играми детворы, во дворе, ответила Вера.

— Не подкачай, надеюсь на тебя. Ему сейчас плохо, мы должны….

— Конечно, Егор, зачем объяснять? Я все понимаю.

— Ну, хорошо. Постараюсь быть дома в шесть. Что-нибудь купить по дороге?

— Я позже скажу. Еще не знаю все ли Маша возьмет по списку.

— Хорошо.

Вера нажала кнопку отбоя и, застонав, уперлась кулаками в подоконник: Господи, прости и помилуй! Когда же это кончится?!

Нет, она должна взять себя в руки. Все как обычно, все как всегда. Не первый раз они собираются, и не последний. Выдерживала предыдущие визиты Вадима и этот выдержит. Тем более, наезжает он редко, а появляется и того реже. За двадцать лет раз пять и виделись-то. В основном он подарки шлет, да по телефону с Новым годом да днем рожденья, от хорошего настроения поздравляет.

Нет, все хорошо.

Все хорошо!

Маша, толкая корзину вперед себя, сгребала в нее банки с крилем, кукурузой, гранатовый сок.

— Грузовик понадобиться, — недовольно заметила Катя, повертев в руке банку с лососем.

— Брось эту гадость, — покосилась на нее Маша.

— Да я-то брошу… Нет, ну что вы извращаетесь? Почему нельзя в ресторане еду заказать?

— У мамы пунктик. Пища должна быть только свежей и только домашнего приготовления. Рестораны, кафе — неуважение к желудку.

— Да? — искренне удивилась Катерина, и даже приложила ладонь к своему животу, чтоб убедиться, что он еще не умер от вчерашнего похода в ресторан. И фыркнула. — Глупости все это. Если питаться в нормальном заведении ничего с желудком не будет. Кстати, что скажу! Мы со Шкаликовой пока ты тонзилитишь нашли приятный китайский ресторанчик. Всего пятьсот рублей и ешь, сколько хочешь. До шести вечера!