Синдром самозванца

«Вот чего ты, Андрюша, боялся на досмотре — не того, что не выпустят за границу, а что в старой сумке-почтальонке обнаружат пузырек нафтизина, заправленного ядом.

Теннисный мячик!.. Какая ирония! Ты заходил в мой дом, трогал мои вещи, переставлял их местами, получал информацию и использовал ее. Ты сделал все, что от тебя требовалось. Ты заставил меня сомневаться в себе, держал в страхе, пусть я даже на сознательном уровне этого не зарегистрировал. Но подспудно находился в тревоге и сбивался с верного следа.

До тех пор, пока мне об этом не сказала Полина.

Мы расселись по своим местам, пристегнулись.

— Что случилось? — спросил я у Сони.

— Я спала, — тихо сказала Соня, — потом мне срочно потребовалось в туалет. Когда возвращалась, увидела Тимофеева в первом ряду, он смотрел на меня так, словно я украла его котенка. Мне стало страшно. А что, если он нас всех убьет?

Соня округлила глаза. Как и прежде, один из них, пластмассовый, притормаживал. Она закусила нижнюю губу.

— Не бойтесь, — медленно сказал я. — Он никому не причинит вреда.

Видимо, это какой-то порочный круг. Снова я наступил на те же грабли. Снова. Так и буду делать это, пока взлетающая с земли рукоять не раскроит мне череп.

Собственно, все карты были у меня на руках с самого начала. Кира Отлучная сказала, что депрессия Паши ни от чего не зависела, не была сопряжена с датами совершенных преступлений. Приступы депрессии у него случались между вторым и третьим убийствами. Я думал, что речь идет о постпреступном поведении Отлучного, а на самом деле в тот момент Паша попал под влияние. И скорее всего, в качестве наказания за что-то связанное с Людмилой. Иначе зачем выводить ее из-под удара и отвлекать от нее внимание? Будь она безразлична убийце, он бы подставил ее так же, как подставил Отлучного. Нет, Людмила важна и нужна.

Имея троих детей, Павел был на надежном крючке. И Кира помогала мужу поддерживать легенду, прикрывала по всем фронтам, ибо знала, что на кону.

А ведь все правильно я тогда думал: три эпизода убийств отличаются лишь одним — второе по счету в явном виде показало «индивидуальное» действие. В убийстве Винеры Леоновой можно обвинить Отлучного, но доказать сложно. Тогда его намертво привязывают к убийству Ольги Спиридоновой. Вот в чем выражалось «индивидуальное» действие. «Воздушный» эпизод не был частью modus operandi, и ожидать повторения убийства на борту бессмысленно. Он получился таким, потому что к обычным преступным миссионерским мотивам добавилась потребность: связать Отлучного с трупом стюардессы.

И это повторилось вновь: Матвей Киреев. Его труп покончил с версией о сексизме и любовных мотивах. Убийце было нужно, чтобы мы задались вопросом: что общего между жертвами теперь?

Мы с самого начала шли по правильному пути, знали личность, которую ищем. Человек-гений, паранойяльный миссионер, помешанный на контроле. Только он добивается своего не в силу вынужденно наработанного опыта управления другими людьми в детстве, а потому, что управляет ими сейчас. В нашем профиле был «руководитель», но от него отказались, поскольку не было на горизонте похожего мужчины. Убийца, которого мы пытались увидеть в отражении его деяний, все это время был рядом и оставался незамеченным. Используя свое излюбленное средство — манипуляции, убийца не давал сделать самого главного — взять профиль и приложить его к лицам тех, кто рядом.

— Соня, кажется, я знаю, почему убийца выбрал Винеру Леонову в качестве первой жертвы, — сказал я.

Соня достала из сумочки крем для рук в маленькой упаковке, немного выдавила на ладони и растерла.

— Прошу прощения, сохнет кожа, — сказала она. — Продолжайте, Виктор.

— Она избрала своей первой жертвой девушку, причинившую боль ее любимому брату. Чудесному Костику, который справлялся со всеми невзгодами и проблемами. Который чувствовал ответственность за младшую сестру и любил ее, несмотря на все, что она вытворяла. А это были очень опасные и страшные вещи, потому что иначе, в комфортных условиях, такая личность не развивается. Жестокое обращение с животными — бедной кошке Варварке не просто так не удавалось выбраться из огня, поджоги, возможно, даже взрывы. Проблем там было выше крыши, и он все вывозил. А Винера его предала, родила ребенка от другого мужчины и ничего не сказала. Конечно, Костина сестра Мария заковыряла на нее обиду, а кто бы поступил иначе? Ее любимого брата, защитника и опору, так страшно предали!.. И когда в ней сформировалась тяга к миссии, в качестве сакральной жертвы ей подошла как раз Винера, которая к тому же имела неоплаченный счет за Костины страдания.

Соня замерла. Судя по всему, в ее голове не складывалась картинка. Только что убийцей мы считали человека, сидящего в нескольких метрах от нас, а теперь это «она».

— Что значит «она»? — прошептала Соня. — Сестра Константина? Она ведь погибла.