Синдром самозванца

– Скорее, манипулирую, – ответила Соня с улыбкой. – Это хорошая манипуляция, верьте мне. Она придает людям сил, развязывает руки и позволяет не бояться действовать. Они должны иметь в голове установку: лучше делать, чем осторожничать. Сделанное – лучше идеального. Ну и все такое.

– Этого можно добиться и другими методами, – возразил я, – зачем же манипулировать? Ваша помощница будет заложником. Она не сможет обратиться к вам в случае реального форс-мажора, потому что побоится, что это оскорбит ваши чувства как руководителя.

– На то и расчет, – подтвердила Соня, отправила последнее длинное сообщение и отключила телефон. – Я собираюсь заниматься на Шри-Ланке только двумя делами: расследованием и отдыхом. Буду в полном вашем распоряжении, чтобы сделать все, что нужно, а в остальное время собираюсь держать свое тело на пляже под солнцем. Время от времени еще полоскать его в теплой соленой водичке. Если оставить дверь в комнату Сони открытой, я буду получать по пять сообщений в час. Какой получится отдых?

Бортпроводницы закончили демонстрацию аварийно-спасательного оборудования, пообещали сразу после взлета начать обслуживание и расселись по своим местам. Я впервые обратил внимание на то, что они сидят в очень неудобных креслах, да еще и пристегнуты ремнями безопасности не как пассажиры – вокруг пояса, а крест-накрест, от плеча до бедра.

– А почему у бортпроводниц такие объемные ремни? – спросил я.

Соня выглянула над спинкой кресла.

– А, поняла, о чем вы. Это в целях безопасности сделано. Бортпроводник должен следить за всем, что происходит в салоне, в любой ситуации. Если будет жесткая посадка, то всем дадут команду сгруппироваться, положить голову на колени и обхватить ноги. Это защитит спину в случае сильного удара. Но если бортпроводница вот так сложится, то она не сможет визуально контролировать салон. Поэтому она должна сидеть прямо. У нее не просто спинка кресла, как у нас с вами, там титановая пластина, которая должна защитить позвоночник. Получается эффект жестких носилок при травме.

– Офигеть, – протянул я.

Самолет несся по полосе, дребезжа и ревя, как разъяренный зверь. Свет в салоне погас, я закрыл глаза и стал усиленно глотать, чтобы не заложило уши. Смотреть в иллюминатор я не любил, потому что у меня сразу начинала кружиться голова, перехватывало дыхание, и вообще… Я почувствовал рывок, который поднял огромный самолет в воздух.

Соня смотрела в иллюминатор с мечтательной улыбкой.

– Вам нравится летать? – спросил я.

– Очень, – ответила она. – Ничего прекраснее на свете нет. А вы не любите?

– Мне не очень хорошо в полете, – признался я, – и я бы предпочел, чтобы все побыстрее закончилось. Самолет – это быстро, тут не поспоришь, но для меня некомфортно.

– А я бы летала каждый день. Когда я работала бортпроводником – это были лучшие годы моей жизни. Поглядите, какая огромная Москва, какая красочная и прекрасная…

– Верю вам на слово, – сказал я и даже не взглянул в иллюминатор. – Но эта красота буквально на десять минут. А потом серая муть за окном и бесконечные часы ничегонеделания. Пялишься в спинку кресла. Максимально осмысленно ходишь раз в час в туалет.

– Можно читать!

– Шум отвлекает.

– Для этого есть беруши или наушники с эффектом вакуумной тишины!

– От них уши болят.

– Можно смотреть кино!

– Шум отвлекает.

– Понятно, – рассмеялась Соня. – Вы тот самый человек, который не может простить себе нескольких часов, убитых впустую?

– О да. Это я.

– Давайте, признайтесь честно, если выпадает выходной и вы полдня смотрите какой-то комедийный сериал, то потом и обязательно прогуляетесь несколько часов с аудиокнигой-документалкой в ушах, да?

– Откуда вы знаете? – поразился я.

– Я хоть и не профайлер, но кое-что в людях понимаю, – ответила Соня с улыбкой. – Для того чтобы освоить что-то сверх своей профессии, нужно очень много заниматься саморазвитием. Читать, интересоваться – в общем, расширять кругозор. А потом, обнаружив что-то интересное, начать это изучать. И поскольку у вас есть академический базис, уверена, что изучать дисциплину профилирования вы стали с самых истоков, чтобы не совершать ошибок дилетантов. Это долго. А еще вы успешно работаете, пишете, свободного времени у вас не то чтобы много. Так что вывод напрашивается сам собой: вы не любите безделье.

– Неплохо, – похвалил ее я. – Весьма и весьма. А я вот о чем в последнее время думаю. Как жертвы получили цианид? Мы обсуждали, каким способом он попал в организм жертв, но мы так и не поняли, как удалось заставить их добровольно употребить отравленное. Кажется, убийцей должен быть человек, которому они доверяли. На самом деле доверяли. Вот я бы никогда не стал есть пирожное из рук какого-то коллеги, которого в глаза не видел. Тем более возле мусорного бака в подворотне.