Синдром равнодушия

Маленькая комнатушка, заваленная барахлом и грязными вещами, была пустой. Пусто было и в сердце без нее. Но чувство гордости не давало ему покоя. На кухне на обеденном столе, где в самом углу лежит заплесневелый хлеб, лежит и квитанция, которую он не может оплатить. Он теперь никто. Он прогорел, план не вышел, его кинули. И эта ночь последняя ночь в этом месте, завтра его найдут люди. Те, что обещали несметное богатство, женщин и беззаботную жизнь, что восхищались им. Как он мог так опьянеть?

По его щеке скатывается одинокая слеза, он не вытирает ее. Если бы только она была бы тут. Пусть бы ударила его по лицу пару раз, наорала бы… Это было бы за дело. Но его позиция слишком удушающая. Он не опуститься до того, чтобы признать, что он ошибся. Он не опуститься до того, чтобы признать, что он желает большего, чем имеет.

Ник упал на кровать прямо в одежде, уткнулся в подушку. Его худое тело лишь изредка тряслось от сдержанных рыданий.

Потом чувство это сменилось другим, чувством безразличия. Парень угрюмо смотрел на потолок, который с каждой секундой становился чуть светлее. Ник прикрыл уставшие глаза, его рука обмякла и из нее выпал телефон, в котором был набран номер, но не нажата одна единственная кнопка, а устройство уже привычно высветило до боли знакомое имя – Ви…

Но он не нажал кнопку, трясущимися пальцами он не смог взять и коснуться зеленой кнопки вызова, хотя это было так просто. Светловолосый парень заснул, и ему впервые за столь долгое время снился сон…

***

Ви сидит на его коленях, ее белокурые волосы растрепались. На ней легкая ночнушка. Он смотрит на ее спину, на то, как она мерно дышит и качает в такт своему дыханию левой ногой.

А потом она резко оборачивается, ее лицо полно слез, красные заплаканные глаза смотрят сквозь него. – Проснись наконец… – Шепчет она не своим голосом. Ее лицо искажается, и, наконец, принимает обличие главаря банды, с которым он связался по своей глупости. У этого человека чертовски жестокий взгляд.

Потом нежная женская рука проводит по шее парня и сжимает ее так же резко, как она превратилась в мужскую. – Проснись наконец! – Истерично орет нечто среднее между Ви и этим жестоким ублюдком.

***

Николас вздрогнул и проснулся в холодном поту. За окном все так же было темно, а в квартире все так же грязно. У телефона села зарядка, он мертвым железным блоком валялся на полу. Ник же жадно хватал ртом воздух. После того, как он попал в такую ситуацию, его не покидали панические атаки. Они накатывали внезапно, а после таких снов они наступали всегда.

– Ви… – Прошептал он, касаясь кончиками пальцев холодного корпуса смартфона. – Как я мог так облажаться, Ви?

Но металлический корпус был нем.

***

Он ненавидел этот рассвет, он ненавидел себя за то, к чему привела его собственная жадность. Люди, несомненно, безумны. Он ступил легкими кедами на промышленную территорию. Он знал, что жить ему осталось недолго. Но он шел туда, наивен ли он был? Или безнадега, что пожирало его душонку была слишком невыносима. Его красная рубашка в крупную клетку пропахла потом и алкоголем, он ненавидел этот запах, но без бутылок забвения в последнее время было просто невыносимо.

Ник ступил на мокрую траву, мокрую от недавнего дождя. Летние дожди…о мысли о них нос привычно защипало. Она обожала летние дожди. Края штанин постепенно намокли, но его это мало волновало. Его не волновала ни рубашка, ни джинсы, ни уж тем более головная боль и прочие неприятности. Он вынул из кармана телефон, что успел зарядиться на пятнадцать процентов, а сейчас от них оставалось всего пять. Он остановился, разблокировал экран и набрал номер…ее номер.

Молча смотрел на знакомые цифры, представил ее голос. – Ви, если бы ты только знала, как я сожалею и виню себя. Но я не смею тревожить тебя. – Он обратился к безликим цифрам, надеясь наивно, что они смогут дать ему ответ. Слезы капали одиноко на экран смартфона, а руки тряслись. Он тихо простонал, опускаясь на колени, смартфон выпал из его рук в сырую траву. Экран еще горел какое-то время, а потом погас. Николас встал с колен, попутно вытирая слезы с лица. Медленно, но уверено он подходил к самому дальнему ангару. Трава сменилась на асфальт, он шел по нему, оставляя за собой следы, что вскоре обязательно стали бы невидимыми. Он подошел к большой железной двери, сердце билось неимоверно быстро. Ему хотелось броситься назад, забежать куда подальше, но дверь скрипнула. Массивная, ржавая, но открывалась стремительно, а за ней стояли двое, они смерили его ехидным взглядом, и улыбнулись.

***

Он очнулся сидящим на стуле, в углу амбара. Скованные руки и ноги, пульсирующая голова, перед глазами все плыло, а в ушах звенело. Резкая фиолетовая искра пронеслась перед глазами, голова закружилась. Ник зажмурился, сердце бешено колотилось.